Однажды выглянет солнце [Наталья Буренчева] (fb2) читать постранично, страница - 3

конце концов. Еще через множество неудачных попыток, от которых остались синяки и царапины, мальчик выяснил, что если хорошенько разбежаться и оттолкнуться, то можно сделать один шаг по стволу дерева, а это примерно половина расстояния до нижней ветки. Чуть выше располагался небольшой сук, о который можно сначала схватиться руками и подтянуться, а потом упершись в него ногой, пожалуй, получится дотянуться и до веток.

Расчет оказался верным, только сук сильно рассохся и расщепился, почти разваливался от прикосновений. Заработав себе кровоточащие ссадины, мальчик, наконец, мягко спрыгнул с дерева и приземлился внутри клетки.

Тихий шорох заставил его вглядеться в глубину вольера: из искусственных логовищ выходили хозяева территории, границы которой он только что пересек. Те, что посмелее, стояли совсем близко и молча щерили зубы. Самые трусливые, поджав хвосты и рыча, жались за спинами своих альф. Волки не принимали его, но и нападать не спешили, будто не зная, что делать с забредшим чужаком.

Мальчик не боялся этого соседства, он просто ждал, когда волки примут какое-то решение.

Решила за всех белая старая Волчица: она тоже вышла из логовища навстречу давнему знакомому и, пройдя сквозь расступавшуюся стаю, оказалась прямо перед ним. Мальчик протянул Волчице раскрытую ладонь. Она повела носом и принялась осторожно вылизывать ободранную руку. Волки будто бы успокоились, отошли и разлеглись вокруг, продолжая, впрочем, настораживаться на каждое движение чужака.

Он и не собирался дальше вторгаться в их логово: он сел на солому, застилавшую дно вольера и привалился спиной к сетке. Волчица легла рядом, положив свою голову ему на ноги. Он запустил руку в столь желанный теплый мех и принялся поглаживать ее спину. На небе загорались звезды, и, наблюдая за их перемигиванием, он грезил наяву.

Грезила и белая Волчица.

Уже много лет она не чувствовала себя так спокойно, с тех пор, как ее забрали из логова в чаще. В грезах она снова бежала рядом со своим Волком. Его запах, такой родной, обступал ее со всех сторон, и ей хотелось что-то провыть, прокричать. Что-то о том, что все эти годы она очень скучала, ждала этого мгновения, как ничего другого. Что-то о том, как она рада, что теперь они снова бок о бок.

В глазах Волчицы зажглась своя звездочка. Искра разума, более глубокого, чем у большинства зверей.

Крики прорезали воздух, выпрыгивая из общего рокота, отдаленно напоминавшего море. Им отвечало злобное ворчание стаи…

Окончательно он пришел в себя, когда кто-то вздернул его, поставив на ноги.

Мальчик открыл глаза. Вокруг вольера толпились люди, они испуганно переговаривались между собой. Егеря зверинца с острыми пиками сгоняли стаю в дальний угол клетки, некоторые держали наготове ружья, волки огрызались, но набрасываться не решались. За решеткой он увидел отца, тот будто бы осунулся и постарел, мачеха рядом брезгливо поджимала губы, как делала всегда, когда была им недовольна. Руки, державшие его за плечи, куда-то потащили, и он понял, что принадлежат они смотрителю парка. Все переговаривались, кто-то кричал.

Не пошевелилась только белая Волчица. Она лежала на полу вольера и не дернулась даже тогда, когда кто-то из егерей наступил ей на хвост.

Руки смотрителя снова куда-то тащили его, мужчина что-то говорил, но мальчик не слушал.

Почему? Почему она не шевелится? Почему она позволяет уводить его?

Он рванулся из рук смотрителя, упал перед ней на колени, уткнулся лицом в холодный мех.

Почему? Он же пришел. Он же собирался с ней остаться.

Теплые дорожки побежали по его щекам. Он заботился о ней — и ее забрали. Теперь он нашел ее — но она ушла.

Он вспоминал, как красиво она бежала вдоль синего озера, как грациозно бросалась на добычу, как тепло и спокойно было спать, зарывшись в ее мех.

Скорбный вой рвался из горла, перемешиваясь со слезами.

Смотритель с кем-то из помощников вцепились в него и вдвоем все-таки умудрились оттащить от волчицы, которую тут же забрали егеря. Он бился, но на этот раз не мог освободиться.

Куда? Куда они ее забирают? Разве им еще не достаточно?

Мужчины притащили брыкающегося и воющего мальчика к родным. Когда его отпустили, он рухнул на колени, не прекращая ни выть, ни плакать. Отец замер в нерешительности, будто впервые видел сына. Его жена лишь еще плотнее сжала губы и, как следует размахнувшись, отвесила ему такую пощечину, что у него мотнулась голова.

Это как будто привело его в чувство. Мальчик перестал выть и прояснившимся взором оглядел всех собравшихся.

Стая людей, гомонящая и переглядывающаяся, вызывала у него большее отвращение, чем обычно. Ему хотелось в леса, к ночным прогулкам и песням под луной. К своей волчице.

Он вскочил на ноги и бросился бежать, будто пытаясь настигнуть призрак. Красный туман снова застлал глаза, дышать стало невозможно, что-то напирало и давило со всех сторон. Он рвался дальше… вдруг он услышал отчетливые предупреждающие крики позади, визг