Водяра [Артур Батразович Таболов] (fb2) читать постранично, страница - 2

«Звезды Техаса» случайно нашли в болотистой пойме Риони, прошло практически незамеченным. Местные власти даже не стали возбуждать уголовного дела. Трупа нет, никаких заявлений не поступало, а то обстоятельство, что кузов джипа был изрешечен пулевыми пробоинами, решили после некоторых раздумий не включать в протокол осмотра места происшествия. Чтобы не ухудшать отчетность нераскрытым преступлением. А то, что это преступление не будет раскрыто, сомнений не вызывало.

В Москве, куда после обретения Грузией независимости и полного ее обнищания, перебазировались почти все грузинские «законники», судьба Гиви тоже никого не взволновала. Его недолюбливали: слишком самонадеян, заносчив, старших не уважал. Да и законность его «коронации» вызывала сомнения. Слишком мало, всего шесть лет, он топтал зону, ничем себя на зоне не проявил. А вором стал за бабки, крупно отстегнув в общак. Таких новоявленных воров, «апельсинов», становилось все больше среди выходцев с юга и особенно среди амбициозных грузин.

Но хуже было другое. Слишком неряшливо работал Гиви. Его бригада специализировалась на ограблениях инкассаторов и пунктов обмена валюты. Ему везло, всякий раз удавалось уйти, но оставалось столько следов, что МУР перетряхивал всю грузинскую общину, надолго парализуя ее деятельность, и без того не слишком успешную из-за острой конкуренции с авторитетами славянской национальности и из-за милицейских «крыш», уверенно вытеснявших криминал из самых доходных бизнесов. Так что исчезновение Гиви было воспринято спокойно и даже не без некоторого облегчения.

Но когда на окраине Поти взорвался «мерседес» с Тенгизом, одним из самых авторитетных грузинских воров, в Москве серьезно задумались. Что происходит? Снова начался отстрел крупного криминалитета, как это уже было в первой половине девяностых годов, когда из ста двадцати «воров в законе», действовавших, по данным Зонального информационного центра МВД, в Москве и в Московском регионе, в живых осталось не больше половины? Возродилось спецподразделение «Белая стрела», которое вело зачистку? Генпрокурор России на пресс-конференции объявил «Белую стрелу» мифом, выдумкой падких на сенсации журналистов, а участившиеся убийства лидеров крупных криминальных группировок объяснил обострившейся борьбой за передел сфер влияния.

Так-то оно так, случались и массовые, до десятков бойцов с той и другой стороны, разборки с применением гранатометов, и странные дорожно-транспортные происшествия. Но не только они были причиной резкого сокращения популяции воров и авторитетов и появления на подмосковных кладбищах «аллей героев» с величественными гранитными обелисками. Нет, не только. Кому нужно, те знали. Воспоминания о той поре сидели глубоко в памяти оставшихся в живых, и при малейшем намеке на опасность, не имевшую объяснений, заставляли тревожно сжиматься сердца, как у вернувшихся с войны солдат при далеких раскатах грома.

Не похоже было на возвращение «Белой стрелы». Да и с чего? Криминальный мир, представлявший серьезную угрозу стабильности государства, давно уже был оттеснен в сторону. Одни легализовались, обзавелись банками и недвижимостью, ушли в большой бизнес, другие остались крышевать оптовые ярмарки, контролировать казино, торговлю наркотиками, проституцию — занятия небезобидные, но государственным устоям не угрожающие. Стрельба и взрывы перенеслись туда, где шел передел серьезной собственности, нынче убивали не воров, а крупных предпринимателей, политиков, губернаторов.

Это успокаивало. Но и оставить без внимания исчезновение Гиви Кутаисского и особенно убийство опытного, осторожного, как зверь, Тенгиза было нельзя. Непонятое опасно. А случайностью здесь и не пахло. Не могло быть случайным появление обоих в захолустном Поти, где и раньше-то нечего было ловить, а теперь и подавно.

Работу и средства для существования жителям Поти и окрестных селений всегда давали порт, мандарины, хорошо растущие на осушенных болотах Колхиды, да отдыхающие в летний сезон. С началом войны в Абхазии отдыхающие исчезли, мандарины некуда стало девать, а грузооборот порта сократился практически до нуля. После прихода к власти Гамсахурдия, с ликованием встреченного грузинским народом, почти все заводы независимой Грузии встали. После возвращения Шеварнадзе, встреченного с таким же всеобщим ликованием, они продолжали стоять. Не чаще чем раз в неделю из Чиатури в Поти приходил состав с марганцевой рудой, работы портовикам хватало на два дня. Хлынувшие из Абхазии беженцы заняли все пансионаты и казармы военно-морской базы, разоренные местными жителями после того, как Россия передала Грузии охрану морской границы. Безработица стала всеобщей. Электричество в дома включали на два часа в сутки, воду давали раз в три дня, отопление не работало. Было вообще непонятно, как люди умудряются выживать. И в этот нищий город отправились два серьезных человека, бросив доходный и хорошо отлаженный бизнес в