Идти туда,где ты [Марина Светлая Светлая] (fb2) читать постранично, страница - 129

светлых волосах. Совсем неприметные в своем цвете, они сливались с другими, словно бы прятались. Может быть, он и сам внимания не обращал никогда. Она увидела. И, чувствуя подступающие – наконец подступающие! – к глазам слезы, целую вечность спустя нерешительно протянула ему руку.

Илья вздрогнул, будто вернулся из собственного небытия. Разогнулся и повернул к ней голову. Мокрые дорожки на ее щеках заставили затаить дыхание.

- Алиса… - прошептал он.

- Я – Алька.

В ответ на ее всхлип его темный взгляд ярко вспыхнул. И, накрепко сплетая их пальцы, будто бы до судорог цепляясь за жизнь, он отчаянно притянул ее к себе.

***

Несколько месяцев спустя, Санкт-Петербург

Из всех времен года он любил осень. Наверное, из-за запаха и количества света, поселившегося в листьях. Солнце, которое теперь пряталось в тучах, успело отпечататься в них. Но можно ли выдержать столько солнца и не сорваться в бесшабашный, озорной полет по воздуху, покуда дождями не прибьет к земле, что значит верную гибель?

Над подобными категориями он не размышлял. Просто наслаждался этой осенью. Поправка. Северной осенью. Когда один ливень только закончился, а следующий еще не начался. В интервалах город казался ему жужжащим ульем, оживающим на мгновение, прежде чем снова уснуть.

Илья взирал на длинные ряды машин впереди себя, и ему казалось, что вся жизнь – это поспать, пожрать и постоять в пробке на Литейном мосту. Особенно неприятно, когда торопишься. Радио орало голосом неунывающего старика Оззи Осборна, что в какой-то мере сглаживало ожидание. Желтый листок прилип к капоту, а Макаров все думал, когда же его, наконец, сдует. Не сдувало.

Сунулся в карман за сигаретами, понимая, что простоит здесь еще неизвестно сколько времени – он так делал чаще со скуки. Но вот скучать его ареал обитания в последнее время не позволял. Соскучиться можно было разве только по ареалу, но не в нем. Потянулся к бардачку, чтобы достать зажигалку, как вдруг машины впереди тронулись. И Макаров газанул вперед, надеясь проехать хоть с десяток метров. Ему повезло чуть больше – медленно, но они все-таки двигались.

Его цепкий взгляд выхватил ее моментально. В толпе людей на остановке. Кажется, снова начинало накрапывать, зонты стали раскрываться подобно ярким цветам. Девушка была без зонта, но в ярко-зеленом дождевике. В этом необъятном конусе и фигуры не различить. Только вот росточек маленький совсем. Кто-то в детстве мало каши ел. Илья усмехнулся и стал подниматься взглядом от ног в темно-коричневых ботинках без каблуков, видных из-под дождевика, по всему этому пятну лета среди осени, пока не остановился на лице. Почти без следов косметики, взгляд спокойный, золотистый – как весь этот чудесный октябрь. Самый счастливый октябрь в его странной жизни. Она, кажется, всматривалась в поток автомобилей на дороге, будто бы что-то искала. И Макаров снова усмехался. Может быть, очки пора носить не только ему?

Воспользовавшись тем, что машины снова встали, потому что какой-то перец с остановки нахально вклинился в ряд, Макаров резко сманеврировал и вырулил на то место, где до этого стоял перец – прямо перед носом у девушки в ярком дождевике.

Его трюк не остался незамеченным – визг шин сразу привлек внимание, как и девчонка в другом ярком дождевике на остановке – ядовито-лимонном, сейчас испачканном грязью.

- А поаккуратнее нельзя! – крикнула она с легким польским акцентом, заглянув в окошко автомобиля.

- Это ты стоишь возле лужи, я на пешеходную часть не заезжал!

- Тут везде лужи, а крыльев у меня нет!

- Ну, прости, - стушевался Макаров и выскочил из салона под дождь. – Давно мокнете? – участливо спросил он Альку.

- Мы не мокнем, мы в дождевиках.

- Как там «Аврора»?

- Стоит себе. Что железяке сделается? – усмехнулась Алиса, быстро стаскивая с Сони полиэтилен и впихивая ее в машину.

- Понравилось? – уточнил Илья.

- Не очень, - ответила девочка и скрылась в салоне.

С ней было немного сложно и неловко. Причем, кажется, не только ему, но и ей самой. Нужно привыкнуть. К хорошему, говорят, привыкаешь быстро.

Илья быстро поцеловал Альку, пока Соня не видела – целоваться при дочери тоже было странно неудобно. Смущалась и Алиса.

- Домой? – спросил он.

- Домой!

Она села возле него, Соня оказалась на заднем сидении. Дождь продолжал лупить по машине, а листок все лежал на капоте. Макаров загадал, что если тот не слетит до самого выезда из города, то утром будет ясно. И они отправятся гулять уже втроем. При всем свойственном ему фатализме он вынужден был признать, что жизнь иногда преподносит совершенно неожиданные сюрпризы. Из радио доносился негромкий голос Гребенщикова. «Мы шли далеко, шли за прекрасными тайнами, шли потому, что иначе нельзя».

И Макаров точно знал, что иначе нельзя. Он глядел на Соню в зеркало заднего вида и понимал, что этот путь ему еще предстоит пройти. Но понимал и то, что отныне идти они будут вместе.

Конец.