на два фронта: против варваров и против императорского двора.
Однако все чудеса изобретательности, которые проявлял полководец в защите интересов империи, были эпизодами безнадежной игры. Едва гас один пожар, тут же вспыхивал другой: в 436 году восстали вестготы. Гунны и тут пришли на помощь — и германцы под их ударами отошли к Бурдигале (Бордо), но только в 437 или 439 году Аэций смог нанести этим «федератам Рима» решительный удар. Во главе гуннских частей он двинулся на Тулузу с севера, а с юга на вестготов шел полководец Литорий, который тоже вел за собой гуннских союзников.
Обе эти «римские» армии выбили вестготов из Нарбонны. Есть вероятность, что в походе Аэция лично участвовали гуннские вожди — братья Аттила и Бледа. Через тринадцать лет Аттила припомнит знакомые дороги, которыми гунны пойдут набегом на Галлию, а пока что войско Литория захватило Тулузу и предсказуемо устроило в городе жуткую резню. Сам Литорий погиб под мечами вестготских подкреплений, и тут к городу подоспело гуннское войско Аэция.
Завязались переговоры, которые от имени Аэция вел его былой соратник, римский аристократ по имени Авит, префект Галлии. Между прочим, в ходе этих переговоров выяснилось, что Аэций не оставляет попыток свергнуть своего тестя — короля вестготов Теодориха. Переворот не получился, зато Авит на пару с Пелагеей, женой Аэция, убедили выступить на стороне римлян одного из братьев вестготского короля и его племянника Рикимера (запомним это имя — вскоре Рикимер станет одним из самых активных могильщиков Западной Римской империи).
Ситуация складывалась к невыгоде Теодориха, и тот в итоге согласился на условия римлян, то есть на условия договора 418 года! К 439 году, через десять лет после начала конфликта, в Галлии воцарился недолгий и непрочный мир. Столько пролилось крови за эти двадцать лет, и все впустую...
Замирение было кратким. «Вдруг поднятое внезапным смятением варварство излило на тебя, Галлия, весь Север: за воинственным ругом в сопровождении гелона следует свирепый гепид; скира побуждает бургундион; вторгаются хун, беллонот, невр, бастарн, торинг, бруктер и франк, которого омывает своей волной заросший камышами Никер; скоро пал Геркинский лес, срубленный секирой на челны, и покрыл Рен (Рейн) судами; и уже наводящие ужас полчища Аттилы разлились по твоим полям, бет...» — выспренне ужасался епископ Клермона Сидоний Аполлинарий.
«Обороняйтесь самостоятельно»
Если Римской империи — пусть при огромном напряжении — удавалось выигрывать пограничные войны III—IV веков, то вторжения 405-409 годов через Рейн и Дунай показали, что Рим отныне вообще не контролирует события.
Чтобы подстраховаться от сомнительной надежности отрядов федератов, правительство, оглянувшись на пример самообороны Трира в 350-х годах, попыталось справиться с вторжениями извне путем мобилизации местных групп самообороны. Затем в 391 году право использования армии против «бандитов» было даровано всем без исключения. А в 410 году император Гонорий уже инструктирует местные власти Британии самостоятельно организовать оборону против саксов: империя могла помочь острову разве что советами.
Фактически это была ситуация, знакомая нам по 1990-м годам XX века: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить!»
К середине V века, а во многих местах и ранее, по всей империи власть на местах перешла в руки правителей городов, крупных землевладельцев или варварских вождей с дружинами. Независимость свалилась на них неожиданно, когда имперские власти лишились силового превосходства. Крупные поместья давно обзавелись прочными стенами с башнями — предтечами средневековых замков. Магнаты вербовали частные дружины из местного населения или из варваров, снаряжали их и отражали налеты извне. Но теперь эти формирования из инструмента давления на соседей-землевладельцев и селян, а также обороны от случайных банд, превратились в средство выживания во враждебном окружении.
Выстроить систему массовой самообороны не получилось. Варварские предводители не всегда проявляли жестокость или враждебность к римлянам, и крупные землевладельцы все чаще пытались купить мир изъявлением покорности. Раз от центрального правительства больше не было толку, для сохранения статуса и богатства приходилось выбирать меньшее из зол и стараться поладить с чужаками.
Сальвиан Марсельский в середине V века писал:
«Самый цветущий город Галлии [Трир] варвары брали приступом не менее четырех раз... Однако разрушение не было самым
главным злом, которое испытал город; избежавшие гибели были подавлены нищетой. Тот, кого миновала смерть, стонал под бременем бедности. Одни, израненные, влачили жалкую жизнь; другие, наполовину обгоревшие, долго чувствовали на себе жестокие последствия ожогов. Одни погибали от холода, другие от наготы; огромное число людей погибло от болезней или от суровых холодов. Таким образом, смерть --">
Последние комментарии
27 минут 4 секунд назад
42 минут 35 секунд назад
58 минут 50 секунд назад
2 часов 52 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 19 минут назад