колокольчиков и ковшик с темной жидкостью, по поверхности которой плавали ароматные пряности.
Графиня уселась в кресло, закинула ноги на оттоман и укуталась в пуховый платок, в который три года назад заботливо завернула череп. Граф присел у ног жены, осторожно, чтобы не расплескать кровь, приподнял ковшик за длинную ручку и сунул в камин, где его тут же жадно облизало пламя.
— Фридрих, почему мне так грустно? — спросила Светлана.
Граф продолжал смотреть на беснующийся в очаге огонь.
— Потому что ты любишь не только меня… Но я счастлив, что и для меня в твоем сердце нашлось место.
Граф быстро разлил по хрустальным бокалам кровь, обжигающую, напоившую воздух гостиной одурманивающими разум восточными ароматами и такую же живительную, как сказочная живая вода. Светлана заулыбалась. Ее муж так и остался сидеть на медвежьей шкуре, только теперь гладил свободной рукой ее затянутую в плотный черный чулок ногу. Фридрих медленно потягивал кровавую жидкость и смотрел поверх бокала, как играет на бледном лице дорогой жены золотистый отсвет семейного очага.
— Я должна буду уехать через месяц, — едва слышно прошептала Светлана, продолжая касаться губами пустого бокала.
— Я это знаю. И принимаю.
Фридрих выудил из бледных пальцев жены бокал, ловко подбросил оба хрустальных колокольчика над головой, и те, столкнувшись в темноте, блестящим звездопадом посыпались в пожирающее пламя камина.
— На счастье! — тихо в унисон сказали супруги и улыбнулись друг другу все еще немного грустной улыбкой.
Фридрих стащил перчатки и, швырнув их в свое пустое кресло, стиснул длинными пальцами такие же длинные пальцы жены. Светлана смотрела на него яркими глазами, в которых зажглись полюбившиеся ему озорные огоньки. Он распрямил пальцы бывшей княжны, один за другим, поднял обе руки к лицу и осторожно поцеловал, один за другим, все десять.
— А теперь закрой глаза, — севшим голосом попросил Фридрих, и Светлана покорно исполнила просьбу мужа.
Он осторожно потянул ее к себе за запястья, заставив соскользнуть с кресла на медвежью шкуру. Руки его коснулись холодных, с отсветом пожара, щек, и граф фон Крок с радостью нашел ожидающие его поцелуя губы.
Рядом мерно тикали часы, отсчитывая бесконечные секунды вечного бытия, которое способна скрасить лишь тихая домашняя любовь, потому что неистовая страсть только разрушает то, что и так едва теплится в остывших навечно телах. Но Фридрих и Светлана сумели взрастить в своих мертвых сердцах ту любовь, о которой не жалко писать кровью.
Конец
Последние комментарии
12 часов 29 минут назад
12 часов 30 минут назад
17 часов 48 минут назад
21 часов 30 минут назад
21 часов 51 минут назад
22 часов 45 минут назад