Аннамания [Кристина Александровна Каасс Кристина Каасс] (fb2) читать постранично, страница - 38

грохотом ударяется о пол. Я вгоняю нож ему в грудь. Он ловит ртом воздух и струйка черной крови стекает с уголка его рта. Его руки бессильно опускаются и в глазах меркнет свет сознания. Вот черт. Я убил брата.

Я встаю и чувствую толчок в спину и острую боль в груди.

Анна.

- Антон? О, господи! Это ты!

Я не знала, что это он, когда вонзала нож! У меня в голове за одну секунду пронесся огромный объем воспоминания. Такое ощущение, что мой мозг сейчас взорвется.

Антон падает на колени. Я бросаюсь к нему и хватаю его за плечи.

- Ты же не умрешь? – молю я.

Его глаза закрываются, и он заваливается вперед. Я удерживаю его собой. Ему нужна кровь. Я прижимаю его к своей шее, но ничего не происходит. Я тянусь к ножу в его спине, вынимаю, пытаюсь сделать надрез на своей шее. Нож такой тупой. Я прижимаю его со всей силы и резко дергаю вбок. Твою мать! Как больно! Зато получилось. Ложу голову Антона к себе на шею, губами к ране, чувствую кожей слабое дыхание. Я прижимаю его крепче. Его губы приоткрываются. Кажется, получилось.

Через несколько секунд чувствую, как его клыки впиваются мне в шею. Мне не больно. Его руки поднимаются, и он обнимает меня за спину. Мы стоим на коленях. Я откидываюсь назад и Антон следует за мной, не отрываясь.

Я лежу на полу, Антон сверху. Я глажу его спину, забравшись руками под футболку. У меня снова начинает темнеть в глазах. Слишком рано. Моя ладонь ложиться между его лопаток. Раны нет. Я чувствую, что отключаюсь. Моя рука соскальзывает вниз. Я проваливаюсь в темноту.

Антон.

Когда я понял, что ее пульс затихает, я остановился.

Аня уже была в отключке. Я взял ее на руки и отнес на диван.

Я положил ее к себе на колени, прокусил свое запястье. Ее губы приоткрыты. Я прижимаю к ним руку, другой придерживая ее голову. Слишком много времени проходит, прежде чем ее организм начинает восстанавливаться. Может нужно было довести дело до конца? Она пила кровь Влада и, если бы сейчас умерла, то стала бы вампиром. Но, во-первых, не хочу, чтобы его кровь сделала Аню вампиром, во-вторых, она сама должна захотеть и, в-третьих, если она станет вампиром, я больше не смогу пить ее кровь. Ладно, последнее можно вычеркнуть.

Ее ресницы дрожат, и она открывает глаза.

- Пей еще. – говорю я и она поднимает руки к моей руке, придерживая ее у рта.

Я глажу ее пальцами по волосам, склоняю к ней голову и прижимаюсь губами ко лбу. Я чуть не потерял ее. И, чтобы она осталась со мной, я убил брата. Девочка, из-за которой я сошел с ума.

Аня отодвигает мою руку и забирается на меня. Она обнимает меня так сильно, насколько вообще способны ее нежные руки.

- Прости меня. Я думала, что он – это ты. А сейчас у меня в голове такой бардак. Хорошо, что ты вовремя появился. Мы чуть не занялись сексом!

- Так он тебя не…

- Нет. Мы целовались, он меня укусил и появился ты.

Слава богу! Я прижимаю ее к себе за талию. Облегчение от того, что Аня не спала с Владом, снимает с меня барьер, о существовании которого я не подозревал и я чувствую, что безумно сильно хочу ее.

- Аня, я так тебя люблю!

Я целую ее, но она останавливается и оборачивается в ту сторону, где лежит Влад. Я беру ее лицо в ладони, поворачиваю к себе и, глядя в глаза, говорю:

- Не переживай о нем. Я просто усыпил его на время.

Она больше не останавливает меня, и я беру ее два раза подряд, растворяясь в ее сладких стонах и сходя с ума от одновременного оргазма.

Она только моя, а я полностью принадлежу ей.

Антон.

На всякий случай я не стал вынимать нож из груди брата. Я отвез его тело к себе домой и оставил на полу в подвале. Позову Пашу и вместе с ним решим, что делать.

Аня согласилась прожить остаток лета со мной в домике у реки. Когда начнется учебный год, мы переедем в Ровер, в мою самую лучшую квартиру.

К своей маме я впервые заехал через два дня, после того, как Влад последний раз говорил с ней по телефону. Она была сильно обеспокоена, поэтому мне снова пришлось применять внушение.

- Я уверенна, ты должен знать, где он! – возмущается она.

- Мама, - я смотрю в ее глаза. – Я – твой единственный сын.