Метро 2039. Приключения сумасшедшего [Дмитрий Северов] (fb2) читать постранично, страница - 3

точно также как и в нашем пригороде, только людей почему-то встречалось меньше и меньше.

Если поначалу нам ещё попадались посадки картофеля и томатов, то с каждым новым километром следы запустения бросались в глаза больше и больше. Руины домов, сгоревшие машины. Несколько раз, в кустах мы видели обугленные скелеты — немые свидетельства давних трагических событий. Дозиметр Санчо выдавал с приближением к городу немыслимые значения радиоактивного заражения, что нам пришлось распрощаться с мечтами. Жаль. Как же я без пианино? Без санченых щипцов и патронов Джека ещё можно обойтись, а без пианино…

Мы остановились на краю поросшей чахлой травой пустоши, долго смотрели на развалины великой столицы. Я не любил Вашингтон — масонское гнездо наших правителей. Наверно в России тоже недолюбливали этот город. Хотя хозяину овального кабинета точно не нравилась Москва, но это мелочи. Проклятое излучение встало на пути наших планов. Как теперь Джеки разберётся с парой повадившихся к нам головорезов, а Санчо вырвет зуб у старой ворчливой Сары — любительнице посудачить о соседях. Судьба.

В свете полуденного солнца окраины города напоминали скорее барханы пустыни, чем бывшее поселение. На фоне груд кирпича то и дело шныряли непонятные сущности, ветер доносил протяжные гортанные звуки. Благо Джеки взял бинокль.

Линзы дали нам возможность рассмотреть тамошних обитателей, и то, что предстало взору не передать. Люди, — если их можно ещё так называть. Серая сморщенная кожа, отсутствие волос, злобный звериный оскал. Обрывки одежды — единственное, что роднило их с нами. Я сам видел, как двое ужасных созданий разорвали третьего, с рёвом принялись утолять голод. Хорошо мы были далеко, а то бы я не дал цента за наши грешные душонки. Возможно, среди развалин мечется в зверином экстазе наш бывший президент, и где-то рыскает в поисках пропитания обезумевший госсекретарь. Всё может быть. Во всяком случае, я бы не удивился их встретив. Некоторое время мы ещё созерцали сюрреалистическую картину разрушений, после обеда отправились восвояси. Жалко. Может в другом месте нам повезёт. Вдали от эпицентров ядерных взрывов радиация не такая как в Вашингтоне, и там возможно в каком-нибудь уцелевшем доме меня дожидается чёрное полированное пианино.

Минул май. Жизнь текла своим чередом, если что и происходило, я не обращал внимания. Все мои помыслы были на ухоженных тыквенных плантациях, среди вьющихся стеблей зелёных питомцев. Джеки всё же разобрался с двумя негодяями из соседнего пригорода, даже одолжил у меня лопату. Правда через пару дней по следам своих исчезнувших товарищей явились три злющих мордоворота и уже лопатой пришлось орудовать мне. Джеки схоронили под сухим клёном, около руин бензоколонки. Надгробьем ему стал потрескавшийся кусок асфальта с ближайшего тротуара. Я даже написал на нём эпитафию, но Санчо только покачал головой.

Нашего товарища мы помянули, поделили его добро. Дантисту достался пикап и оружие, мне — старые сапоги полицейского, да бинокль. Красота.

Так я и жил и вскорости бы умер, если не от руки очередного бандита, так от радиации. Ближе к осени нас накрыл новый тайфун, затем две недели стояла нестерпимая жара. Половина моего урожая приказала долго жить, вторая зачахла и не обещала ни чего хорошего. Я собирался снова заняться преподаванием русского, но два соседских лоботряса не горели желанием изучать язык страны отправившей в небытие их родину. Даже отоварили меня бейсбольными битами, и не вступись за меня Санчо, переломали бы кости. Две недели я валялся в своём подвале. Тело — одна сплошная рана. Благо детишки не проломили голову, а то бы коротать мне оставшиеся годы безмолвным растением, побираясь как последний нищий. Постепенно следы побоев сходили, я даже стал выбираться на воздух.

Грелся на солнышке, с грустью глядел на свои плантации. Как жить дальше не ясно. С грустью разглядывал чахлые листочки на ветках соседского тополя, прикидывая как зимовать. Надеяться я мог только на чудо. Люди в наших краях и раньше не отличались добропорядочностью, а после большого буха тем паче.

Я невольно перевёл взгляд на заходящее солнце, залюбовался плывущими над кронами деревьев облаками. Как хорошо, будто ни чего и не было. Сейчас бы пару бутылочек моего любимого виски. Забыться, хоть на время, а там трава не расти.

Кулак отчаянно ударил по пластиковому ящику, на котором я сидел, нос почему- то ощутил запах гари. Наверно опять отоварившие меня лоботрясы затеяли очередную пакость. Братья-Мюллеры любители покуражиться, то сожгут лачугу какого-нибудь бедолаги, то покрадут живность. Будь живой Джеки, он бы их приструнил, а так остаётся надеяться на чудо.

Что такое? Ящик под моей задницей неожиданно подпрыгнул, далёкий горизонт перевернулся кверху ногами. Я догадался, что лежу на земле, ветер травинками щекочет нос. Вроде только подумал о выпивке, а уже стоять не могу. Чертовщина какая-то. Почва под щекой вибрирует, гарь поднимается