Мушкова не было спасения.
— Теперь мы наконец-то свободны! — услышал он слова Люпина.
— Я хотел бы ещё раз съездить на Дон. — Мушков опустил взгляд. — Только разок. Да, я лучший печник в Москве, но я же был казаком. Теперь я самый бедный казак.
— Ты об этом сожалеешь? — спросила Марина, положив руки на свой округлившийся живот.
— Ты можешь вернуться на Дон, Иван Матвеевич. — Люпин подтолкнул его. — Ребёнок вырастет и без тебя.
— Вернуться? Без Мариночки на Дон? Отец, я хорошо чувствую себя и среди печек. — Мушков посмотрел на золотые купола церквей. Звонили колокола, народ пел молитвы, а из кремлёвских ворот потянулись священники с хоругвями и кадилами.
— Как я буду жить без жены, отец? Она мне дороже, чем табун степных лошадей...
Машков наклонился к Марине, положил ладонь на её руки, лежащие на животе, и почувствовал биение новой жизни.
— Благослови, Господи, любовь людскую, — с чувством сказал Люпин. — Что стало бы с нами без любви...
Примечания
1
In dulci jubilo! — В сладостном ликовании!
(обратно)
Последние комментарии
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 15 часов назад