Теология. Введение в богословские дисциплины [Владимир Кириллович Шохин] (fb2) читать постранично, страница - 3

первенствующее положении теологии в системе четырех основных университетских факультетов сохраняется в Европе вплоть до XIX в. В университетскую систему образования Америки теология вводится уже с 1636 г., с учреждением первой североамериканской высшей школы — конгрегационалистского^[7] Гарвардского колледжа в Новой Англии.

Университетская теология сумела выжить в условиях кровавых гугенотских войн во Франции^[8], тридцатилетней войны в Германии, гражданской войны в Англии, агрессивной агитации вольтерьянства, в огне Французской революции 1789–1793 гг., провозгласившей новую «религию разума», оказавшуюся пародией на римское язычество. Она смогла спокойно проигнорировать иронические колкости влиятельнейших «просветителей»^[9], а затем новую «религию разума» О. Конта, оказавшуюся на сей раз пародией на сам разум^[10], и ряд других атеистических квазирелигий. В XX столетии университетская теология спокойно выживает в двух мировых войнах, выдерживает давление новой квазирелигии коммунистической идеократии в Восточной Европе^[11] и все углублявшийся процесс секуляризации социума в современном «обществе потребления». Имена выдающихся философов, которые были студентами теологических факультетов в новое и новейшее время, могли бы стать предметом самостоятельного размышления. В их числе имена Гегеля и Шеллинга (Тюбингенский университет), Киркегора (Копенгагенский), Брентано (Мюнхенский и Вюрцбургский), Хайдеггера (Фрайбургский). Причина подобной устойчивости и результативности открыта для самого широкого спектра толкований в зависимости от мировоззренческого уровня толкователя. Атеист увидит ее в привязанности человечества к своему «детству», в силе «архаических пережитков прошлого», тот, кто предпочитает называть себя модным именем «агностик» — в значимости религии для культуры и цивилизации, а верующий вспомнит слова равви Гамалиила, сказавшего в синедрионе противникам христианства, что если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится. А если от Бога, то вы не можете разрушить его (Деян 5:38–39).

В России идея введения богословия в университетскую программу, которая должна была представляться казалось бы сама собой разумеющейся ввиду канонической четырехчастной структуры европейских университетов, начала посещать умы уже со времени создания первого, Московского университета в 1755 г. Она, однако, не смогла преодолеть сопротивления Св. Синода, который видел в светской теологии покушение на свои приоритеты, а использование ее потенциала в целях противодействия атеизму и в качестве духовно-стабилизирующей силы казалось ему не очень значительной выгодой, поскольку гарантом религиозного порядка в России было не богословие, но государственная власть. При этом никого не смутила и та очевидная асимметрия, при которой в духовных академиях изучались все без исключения «светские» предметы, что позволяло их выпускникам впоследствии преподавать и в университетах^[12].

К началу XX в. в России действовали 9 университетов, из которых теологический факультет был только в двух «неправославных» — в Туртуском (Дерптский, Юрьевский — основан в 1802 г.) и в Варшавском (основан в 1869 г.). Правда, в 1835 г. очередной университетский устав определил богословие и историю церкви (наряду с действовавшим правом) в качестве обязательных предметов для всех факультетов. Однако даже при министерстве народного образования гр. С.А. Уварова, сформировавшего знаменитый тезис, по которому православие, самодержавие и народность суть «те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования»^[13], первое из «главных начал» по европейским стандартам в нашу университетскую структуру не прошло. Теологический факультет не был предусмотрен ни в 1835 г., ни в 1869, ни в уставе 1884^[14]. Поэтому правильнее говорить об отдельных «вкраплениях» духовно-академического богословия в российскую университетскую систему^[15], чем об университетской теологии в реальном смысле^[16].

В советский период, когда атеизм стал государственной религией и до 1944 г. были закрыты даже все духовные учебные учреждения, идея университетского преподавания богословия была бы осуществима не более, чем строительство моста, соединяющего Беломорканал с Панамским каналом. Сама идея подобного внедрения «опиума для народа» в университетское образование даже во времена «оттепели» гарантировала бы ее возможному (точнее, «невозможному») автору в лучшем случае насильственное психлечение.

И только после отказа от атеистической идеократии «движение за теологию» начало постепенно преодолевать сопротивление тех «научных атеистов», которые приняли более соответствующее духу времени