Кровь и Серебро [Александра Плотникова] (fb2) читать постранично, страница - 2

это…

Зло шевелилось, будто предвкушая что-то, поднимало голову, принюхивалось. И по спине невольно бежал холодок дурного предчувствия — неужто Враг расшатывает Печать?

Спокойно… Только спокойно. Нельзя терять концентрацию.

Женщина встала, не заметив звука открывающейся двери и легкого всплеска нарушаемой границы чертежа.

Взмах тонкой руки зажег голубое пламя в левой чаше весов.

Холод и тени сгустились за спиной. Прочь страх и сомнения, это все наваждение, посланное Врагом! Рука взлетела над правой чашей…

Но атам вонзился в спину прежде, чем вспыхнуло новое пламя. Кровь залила чертеж, тело рухнуло на пол, сбивая весы с поддерживаемого тысячелетиями статичного положения. Брызги крови упали на золото, на древние символы забытого языка. И реальность закричала, зашлась в судороге, когда довольный вой прокатился по ее изнанке и мощный удар сотряс до основания Печать и Замок. Энергия жертвенной крови разом хлынула туда, к белым камням, к столпам от земли до неба, пробивая брешь в ткани и без того неустойчивой реальности.

Какая малость — всего лишь незакрытый, незавершенный ритуал. Всего лишь маленькая брешь в нерушимой обороне. Всего лишь… убитый прямо на чертеже ритуалист, чьей рукой действо должно быть завершено. Тогда и только тогда Печать укрепится вновь, сохраняя мир от вторжения. Но теперь — некому, и в крохотный, пока еще крохотный пробой хлынула энергия мира, вскармливая то, что таилось там, за гранью, ослабляя защиту и давая возможность проникнуть не только Врагу.

Довольный убийца растворился в тенях, не став наблюдать, как мечется перепуганная душа. Начало было положено. Первый ход долгой партии — сделан.

Теперь остается только ждать Наследника.

Глава 1 Смерть — это только начало

Сорок лет спустя

Какой сегодня кровавый закат… Ветрено будет. Да шевели же ты ногами, дурная скотина, чего артачишься? Волколаков, что ли, чуешь? Так переставляй копыта быстрее! Но, пошла! До Зигсторкла рукой подать, там тебе и теплая конюшня, и мешок овса на морду. Давай, топай.

Я не люблю долгих путешествий по глухомани. День за днем трясись в седле, ни помыться толком, ни поесть, ни выспаться. Если привал, то наскоро, если ночевка, то не снимая брони и держа меч под рукой — не нечисть, так бандиты найдут. Через пару месяцев такого бытия звереешь и сам перестаешь отличаться от оголодавшей черни с большой дороги. Я не видел нормальной жизни с весны, перебиваясь по постоялым дворам и редким зачуханным деревням, от самого Курхагена. Едва народ узнавал, что я оттуда, как от меня начинали шарахаться по углам. Как же! Бубонная чума! А вдруг я вампир, раз выжил?

Идиоты…

Мать умирала долго и мучительно. В последние дни напоминала собственный призрак. Даже умоляла избавить ее от мучений, но местные святоши не дали, подняв хай на всю округу о «богомерзком нечестивце» в лице меня. Зато я потом отыгрался, глядя, как одного за другим их выкашивает зараза. Божок, которому они истово молились, разумеется, не помог. С чего б ему.

Отец мой, Лейф де Крейдемаар, скончался еще до эпидемии — был подран волколаками. Сестру Эрику с мужем я отослал из города подальше, как только начали замечать первых черных крыс. Мать уезжать отказалась наотрез, заявив, что от могил предков она ни ногой. Странная привычка цепляться за старые кости, но переспорить ее я не смог. Сейчас думаю — может, стоило маман поперек седла перекинуть, да отвезти вслед за сестрой?..

Меня чума не брала. Никак. Ни недомоганий, ни оспин — ничего. Мать радовалась, святоши пустили слушок про сговор с нежитью. Дескать, почему еще я хожу такой чистенький и бодрый? А мне ничего не оставалось, кроме как заставлять народ хоть что-то делать, а не выть перед свечками, и самому подавать пример, собирать и сжигать трупы. Я всерьез подозревал, что злобные, черные, неестественно громадные крысы — дело рук святош или магов, которым выгодно держать народ в страхе и повиновении, но прямых доказательств у меня не было. А обвинить огульно — значит, нажить еще большего врага в лице Храма. Мне на их анафему плевать, но жить я пока еще хочу.

Страшные были дни. Вонь от горящих трупов ветер разносил на многие мили, ею пропиталось все: одежда, вещи, стены домов, даже пища отдавала запахом зараженного паленого мяса. Чем дальше, тем больше люди утрачивали веру. Особенно, когда стали помирать святоши, и никакие молитвы их не спасали. Их драгоценное божество молчало. Я же…

Мне кланялись в лицо, а за глаза нарастал шепот. Что я чернокнижник, демон, злой дух, вампир, да кто угодно. Потому что ничего мне не делается. Потому что я проклял святош за мать. Потому что, в конце концов, я не хожу на молебны в местную церковь и жертв боженьке не оставляю.

Я не стал дожидаться попыток расправы. Едва болезнь стала отступать, я покинул родной город в надежде найти если не помощь, то хотя бы подтверждение своим опасениям у Круга Девяти или того, что от него осталось после резни на Южном