13 месяцев [Илья Юрьевич Стогов Стогоff] (fb2) читать постранично, страница - 4

Сибирь меньше четырехсот лет назад. Темпы покорения необъятной территории поражают. Чтобы добраться от Урала до Тихого океана казакам понадобилось всего сорок лет.

Правда, прогресс не стоит на месте. Мой Ту-154 преодолел тот же путь всего за пять часов.

От взятой из дома книжки уже тошнило. Я стал просто смотреть в окно. Это было немного неудобно, потому что ровно мне в нос упиралась спинка впередистоящего кресла.

У меня было ощущение, что из дома я вышел несколько лет назад. Неужели печенье Choco-Pie я покупал всего лишь сегодня утром?

Во время посадки в Красноярске у самолета сменился экипаж. Теперь пилот вел самолет так, словно это был его личный велосипед. Резко заламывал виражи. Дергал руль. Самолет трясло.

Потом мы все вместе поднырнули под облака. Оказалось, что день сегодня довольно пасмурный. Я вытянул шею, посмотрел вниз, и Камчатка показалась мне черно-белой, как передача по старому телевизору.

Сразу под облаками начинались сопки. Ниже сопок начиналась бухта. По бухте ползли игрушечные кораблики. Я раздумывал, куда именно здесь можно втиснуть взлетно-посадочную полосу, а самолет пытался зависнуть в воздухе, встать на крыло, развернуться в этом самом тесном из возможных миров.

Потом самолет наконец коснулся земли и сразу, как при посадке на борт корабля-авианосца, замер.

Стюардесса прошла по рядам и предупредила:

— Готовьте паспорта. У выхода из самолета будет пограничный контроль.

Контроль оказался несложным. Толстый майор-пограничник, не глядя на проверяемых, листал документы, потом устал, плюнул и побрел в здание комендатуры.

5

До города я ехал на корейском джипе. За рулем сидел молчаливый камчатский водитель. Я спросил, сколько стоит поездка, он, не разжимая губ, пробурчал, что $7, и мы тронулись.

Сам город показался мне одноэтажным и серым. В одном месте я успел заметить вывеску стрип-бара. Перед входом не было ни единого человека. Спирт в этих краях шел гораздо лучше, чем стрип.

Пошли уже вторые сутки, как я не спал. Предыдущие четырнадцать часов я провел в неудобном самолетном кресле. Глаза слипались. Я полез за сигаретами.

— У вас в машине курят?

— Кури. Сам-то я бросил. Хотя раньше курил. Бывало, вечером, засяду в туалете. Пока сижу, две папироски выкурю. Так что — кури.

Спустя еще час я сидел в буфете гостиницы «Гейзер». Буфет был открыт, но буфетчица куда-то ушла. Я хотел выпить кофе и просто ждал, пока она вернется. За окном лежала Авачинская бухта. На барной стойке стояла местная водка в чумазых бутылках. Бухту мне было видно плохо, а водку — хорошо. Возле стойки reception на полу лежали мохнатые камчатские собаки. Внимания на людей они не обращали.

Потом буфетчица наконец появилась.

— Я хотел бы выпить кофе.

— Ой, а у нас нет кофе.

— Совсем нет?

— Ой, совсем.

— А есть где-нибудь рядом кафе, в котором продается кофе?

— Ой, тут рядом есть летнее кафе, только оно закрыто.

— Закрыто? А когда откроется?

— Ой, так летом и откроется! Да только лето у нас редко бывает.

— Нет кофе. Нет кафе, в которых есть кофе. А что у вас есть?

— Ой, печенье есть. Корейское. Называется Choco-Pie.

Господи, зачем я уезжал из дома?

6

Утром следующего дня я вышел из отеля. Народу вокруг почти не было. Большой сибирский мужчина в камуфляжной куртке и меховой шапке нес на плече целый мешок замороженных костей. Зарывшись в снег на обочине дороги, дремали бездомные псы.

Учуяв запах из мешка, псы встрепенулись, почувствовали себя охотниками и с лаем бросились на мужчину. Он остановился, нагнулся, не спеша поднял с земли здоровенную ледяную колобаху и с чмокающим звуком влепил ее псу-предводителю в бок.

Собаки тут же забыли об охотничьих инстинктах, заткнулись, прекратили лаять и вернулись дремать в снег.

Петропавловск-Камчатский тонким слоем расползся между бухтой и двумя сопками. Будто кого-то вырвало. Ни единого дома выше пяти этажей. Ни единого здания старше тридцати лет. Ни одного, которое простоит хотя бы еще тридцать лет.

Я дошел до автобусной остановки. На остановке молча стояла корейская семья. Спустя пару минут подошел бородатый камчатский мужчина. Очень спокойный. Подошел, сказал «Здравствуйте» и замер. Руки вдоль тела.

Мне сложно простоять полчаса без движений. Я порываюсь бежать, мечусь из стороны в сторону, много курю, сбиваю с ботинок снег. А вот мужчине это — раз плюнуть.

Мне никак не смириться с тем, что никаких срочных дел на свете не бывает. Все уже произошло. Бежать некуда. Я специально придумываю себе занятие — лишь бы не останавливаться. Лишь бы продолжать бег.

Жители Камчатки приняли этот мир, как мужчины. Лицом к лицу. Нашли в себе мужество просто встать и, полчаса не шевелясь, ждать автобуса.

7

Ныряя между сопок, автобус довез меня до центральной площади города. С одной стороны там высилось надгробие английского