тут!
Архиепископ пришёл провести с нею её последние часы — так обещал он королю, — но она покачала головой и взором и знаками попросила его уйти: в эту ночь ей ведь нужно было кончить свою работу, иначе пропали бы задаром все её страдания, и слёзы, и бессонные ночи! Архиепископ ушёл, понося её бранными словами, но бедняжка Элиза знала, что она невинна, и продолжала работать.
Чтобы хоть немножко помочь ей, мышки, шмыгавшие по полу, стали собирать и приносить к её ногам разбросанные стебли крапивы, а дрозд, сидевший за решётчатым окном, утешал её своею весёлою песенкой.
На заре, незадолго до восхода солнца, у дворцовых ворот появились одиннадцать братьев Элизы и потребовали, чтобы их впустили к королю. Им отвечали, что этого никак нельзя: король ещё спал и никто не смел его беспокоить. Они продолжали просить, потом стали угрожать; явилась стража, а затем вышел и сам король, узнать, в чём дело. Но в эту минуту взошло солнце, и никаких братьев больше не было — над дворцом взвились одиннадцать диких лебедей.
Народ валом повалил за город посмотреть, как будут жечь ведьму. Жалкая кляча везла телегу, в которой сидела Элиза; на неё накинули плащ из грубой мешковины; её чудные длинные волосы были распущены по плечам, в лице не было ни кровинки, губы тихо шевелились, шепча молитвы, а пальцы плели зелёную пряжу. Даже по дороге к месту казни не выпускала она из рук начатой работы; десять рубашек-панцирей лежали у её ног совсем готовые, одиннадцатую она плела. Толпа глумилась над нею:
— Посмотрите на ведьму! Ишь, бормочет! Небось не молитвенник у неё в руках — нет, всё возится со своими колдовскими штуками! Вырвем-ка их у неё да разорвём в клочки.
И люди теснились вокруг неё, собираясь вырвать из её рук работу, как вдруг прилетели одиннадцать белых лебедей, сели по краям телеги и шумно захлопали своими могучими крыльями. Испуганная толпа отступила.
— Это знамение небесное! Она невинна, — шептали многие, но не смели сказать этого вслух.
Палач схватил Элизу за руку, но она поспешно набросила на лебедей одиннадцать рубашек, и… перед ней встали одиннадцать красавцев принцев, только у самого младшего не хватало одной руки, вместо неё было лебединое крыло: Элиза не успела докончить последней рубашки, и в ней недоставало одного рукава.
— Теперь я могу говорить! — сказала она. — Я невинна!
И народ, видевший всё, что произошло, преклонился перед ней, как перед святой, но она без чувств упала в объятия братьев — так подействовали на неё неустанное напряжение сил, страх и боль.
— Да, она невинна! — сказал самый старший брат и рассказал всё, как было; и пока он говорил, в воздухе распространилось благоухание, точно от множества роз, — это каждое полено в костре пустило корни и ростки, и образовался высокий благоухающий куст, покрытый красными розами. На самой же верхушке куста блестел, как звезда, ослепительно белый цветок. Король сорвал его, положил на грудь Элизы, и она пришла в себя, на радость и на счастье!
Все церковные колокола зазвонили сами собой, птицы слетелись целыми стаями, и ко дворцу потянулось такое свадебное шествие, какого не видал ещё ни один король!
Последние комментарии
1 час 24 минут назад
5 часов 6 минут назад
5 часов 26 минут назад
6 часов 21 минут назад
9 часов 19 минут назад
9 часов 20 минут назад