Я понимаю это лучше, чем кто угодно: я видел, на что они способны.
— Но что я сделаю? — спрашиваю я. — Вы же воюете за жратву — и никто не убедит муниципалитет, что нужно кормить крыс. Власти и людей-то не станут кормить просто так.
Маленькая голова хихикает. Левая что-то пищит еле слышно в ухо главной.
— А мы не собираемся просить подачек, — говорит главная голова с надменной усмешкой. — Ты же понимаешь, что я сдерживаю бойцов? Мы могли бы наесться до отвала, не спрашивая разрешения людей — и, как у вас говорится, отлились бы киске мышиные слёзки. Понимаешь, почему я до сих пор этого не сделал?
Нет, я не понимаю. Даже не представляю себе.
— Бестолков, — ехидно говорит маленькая голова.
— Просто не политик, — возражает левая.
— Да, — говорит главная. — Если бы мы это сделали, любым надеждам на мир навсегда пришёл бы конец. Началась бы война на уничтожение. А мы ещё надеемся… на взаимную выгоду в отношениях, знаешь ли.
— Крысы собираются торговать с людьми? — вырывается у меня. — А чем? У вас ничего нет!
— Ты понятия не имеешь, что у нас есть, — говорит правая голова. — Не говоря уж о том, насколько безопаснее были бы ночи Города, если бы крысы могли, не опасаясь дератизаторов, выходить из нор в сумерки.
Я вспоминаю, как крысёнок терзал охотника — и до меня вдруг доходит!
— Вы были бы идеальной стражей, крысы! Совершенной, замечательной. Скажите, а жрать тварей из Глубокой Тьмы могут все ваши подданные? Вообще все?
— Да, — говорит главная голова, а маленькая вставляет:
— Даже не особенно напрягаясь.
— Людям был бы очень выгоден союз, — говорит главная голова.
— Но страх мешает им рассмотреть выгоду, — говорит правая, и я понимаю, насколько это верно.
Мне хочется верить — звучит очень красиво. Так же красиво, как сияет корона, отражая свет в белой шерсти Короля — и так же опасно.
Я решаюсь. Вытаскиваю маркер.
Крысы-стражники напрягаются, но разглядев предмет у меня в руке, успокаиваются и продолжают наблюдать, не вмешиваясь. Я шарю взглядом по «тронному залу», но ничего подходящего для работы не вижу — и мне не спешат подать бумагу.
И тогда я пишу на ладони. Самые надёжные, те, что не подводили никогда: глаз Эны, две звезды друг в друге, поток, сила, ключ и врата разума — никакие наведённые чары не сравнятся с очень приземлённой, но очень действенной магией знака. На ладони — резче и острее, чем на бумаге: небесный покой сходит на душу — и собранные в пути разрозненные факты выстраиваются в строгом порядке.
Я начинаю понимать. Я смотрю на крысёнка, сидящего у ног Короля клубком. Крысёнок чувствует взгляд и поднимает голову.
— Это не мой дядька тебя нашёл, да? — спрашиваю я. — Это ты нашёл его? Потому что у него особое чутьё, да? К поиску путей?
Крысёнок вопросительно смотрит на Короля — и Король делает знак рукой, видимо, разрешая говорить.
— Нет, — говорит крысёнок. — Я искал вас, Фридрих. Или Марию. И не из-за поисков путей, а потому, что вы не боитесь крыс. Даже ваши сотрудники боятся настолько, что начинают стрелять прежде, чем мы успеем слово сказать. А вы — другой.
— Меня?! Машку?!
— Ненависть лучше страха, — говорит крысёнок. — С врагом можно разговаривать, а с трусом — нет.
— Но к дядьке-то ты как попал? — мне удивительно и смешно.
— Он подобрал меня на помойке, — говорит крысёнок. — Ваши люди меня подстрелили, Фридрих. Я чудом сумел сбежать. Но если бы не антиквар, я бы умер от ран. Он был очень добр. Даже протез… начиналась гангрена, а никакой врач в Городе, ни человеческий, ни ветеринар, не стал бы мне помогать. Я очень ему обязан: он вправду меня спас. Не понарошку, а по-настоящему.
— А ты — меня…
— Фридрих, — говорит крысёнок, глядя мне в лицо, — мы умеем быть благодарными.
И я всё-таки глажу его по голове. Шёрстка жёсткая, жёстче, чем человеческие волосы, но ничего отвратительного в этом нет. Просто жёсткая шёрстка. А уши нежные.
Я принял окончательное решение.
— Ваше величество, — говорю я, — вы все можете не сомневаться. Я попытаюсь прекратить эту затянувшуюся мерзость. Вы показали, а я увидел. Но мне нужен проводник, чтобы попасть домой. Пусть меня сопровождает ваш разведчик?
— Этот? — спрашивает маленькая голова и показывает на крысёнка носом. — Да запросто!
— Да, — говорю я. — Будем вместе избавлять людей от страха… постепенно. У него хорошо выходит. Не уверен, что всё пойдёт гладко, но у нас есть шансы.
А ещё — я не говорю это вслух, но думаю — я всерьёз собираюсь угостить его пивом, как обещал. На удачу — выпить за нашу общую победу.
Последние комментарии
20 часов 10 минут назад
20 часов 45 минут назад
21 часов 38 минут назад
21 часов 43 минут назад
21 часов 54 минут назад
22 часов 7 минут назад