Яблочные дни. Часть I [Фрэнсис Квирк] (fb2) читать постранично, страница - 2

собой горечь утраты. Драгуны никогда не забывали своего предводителя, а Берни — лучшего друга и побратима.

Коридоры помрачнели и сузились. Потолок с веерными сводами уводил в ушедшие века, когда военное дело топталось на месте, а человеческий гений издыхал, задушенный церковными путами. Кто-то поснимал тапестри с каменных стен и тем самым стёр все яркие краски. Король провёл кузена мимо бывшего фехтовального зала, двери в него по недомыслию держались распахнутыми. Берни глянул лишь мельком, однако глаз сразу уловил перемены. Лотти больше не жил в комнатах принцев, но всё-таки велел закрасить фреску с королевской охотой, возглавляемой Кэдоганом. Теперь по дубраве лесной феей кружила в танце ныне мёртвая королева.

Вспыхнула безумная мысль увезти короля с собой на войну. Пусть вдохнёт запах пороха, пусть поглядит с пригорка на славный бой! Есть ли средство лучше, чтобы развеять скорбь пылью по ветру?

Берни исподволь окинул Лоутеана взглядом. Он был неплохо сложен, но пренебрежение упражнениями всё равно сказывалось. Впрочем, панцирь на нём сел бы отлично. На плечи бы лёг красный плащ, а солнце бы венцом воссияло в светлых локонах. Лотти был не прочь покрасоваться. Может, намекнуть ему, как слагаются славные песни и пишутся чего-то стоящие полотна? К тому же, королю бы стоило искупить прегрешение перед офицерами, чью форму он чуть было не испаскудил три года назад модным придворным веянием…

Лотти как ни в чём не бывало миновал двери в покои старшего брата. По створам и притолоке вился резной плющ. Кэди частенько смеялся, что плющу забвения его не взять. Двери в его покои действительно не закрывались. Но теперь, какие сомнения, комнаты погибшего принца накрепко заперты. Уже четыре года плющ торжествовал и словно бы прорастал по-настоящему.

Лоутеан со смешком кивнул на двери напротив, у которых впервые на памяти Берни дежурили стражники. Ребятки в ливреях до колен, зелень и золото, отлажено ударили алебардами оземь и толкнули двери в Трофейную. На Берни дохнуло холодом, запустением, его пробрал озноб.

При Кэдогане драгуны, будто на алтарь, несли сюда трофеи. В те времена туфельки, обронённые королевой Бли́царда, соседствовали с вороньим чучелом, на котором красовалась перевязь маршала Эскарло́ты. Лоутеан же кропотливо изводил следы свершений брата. Берни с тоской оглядел обокраденные стены. Теперь на них красовались сомнительной красоты гравюры в исполнении Лоутеана. Язык не поворачивался назвать их трофеями, разве что Лотти резцом отвоёвывал право на их существование. В дальнем углу стояла пустующая мышиная клетка. Над ней висел портрет ещё маленького Лотти с мышью, его давнишней питомицей. В простенке между окнами в горшке рос молодой дубок. Лоутеан и его почившая жена были ещё в том юном возрасте, когда в честь любви сажают деревце.

— Берни, ты любуешься моими гравюрами? — в голосе Лотти слышалась усмешка, неужели он шутит сам над собой? — Кто-то в юности собирает собственный полк, а кто-то укрощает металл. Знаю, ты не считаешь это достойным занятием.

Король хлопнул графа Оссори по плечу, прошёлся по устланному широкими досками полу. Те, что должны были, неизменно заскрипели. Нашёл ли Лотти драгунский «скрипучий клад»? Берни улыбнулся воспоминаниям, такие тайники были во многих излюбленных комнатах драгун. Они держали там глиняные бутыли с вином, боевые шпаги или просто записки с поручениями. Драгуны вообще находились в Блаутуре на особом счету. Кэдоган основал новый для блаутурского военного дела род войск. Он сделал ставку на огнестрельное оружие, которое хорошо приживалось во вражеской ныне Эскарлоте. И при этом опёрся на многовековой кавалерийский опыт, но копья заменил сперва шпагами, а в скором времени — саблями. Так драгуны стали первым на Полукруге конно-стрелковым образованием. Они не входили в состав блаутурской армии и купались в собственной вседозволенности. «Сыны дракона», так они называли себя, Неистовые драгуны. Они жили и сражались под знаменем крылатого линдворма — личным знаком Айрона-Кэдогана Нейдреборна, принца Тимрийского[1]. Они изрыгали пламя и бросались в битву с драконьей свирепостью.

Но с гибелью Кэди они сидели точно на привязи. Лишь изредка его добрый братец пускал их «попыхтеть огоньком», предварительно поместив в состав армии. Вместо крылатого линдворма на службу заступил оссорийский медведь. Берни противился, но в Уставе рукой Кэдогана было написано, что за новым предводителем следует новое знамя.

— Раз уж вы сами заговорили о нашем предназначении, — Берни поправил ножны и ухмыльнулся, — то не станете отрицать, что отнимать у меня войну — это какое-то попрание замысла божьего!

— Если мой кузен Берни вспомнил Бога, дело действительно плохо. Не боишься, Рыжий Дьявол? — Лотти снял перчатки, бросил на обшарпанный стол у окна без створок и даже штор, вдохнул запах яблока.

Почему-то из уст короля прозвище Берни звучало издёвкой, но чего не простишь глупым, наивным