Эльбрус в огне [Александр Михайлович Гусев] (fb2) читать постранично, страница - 87

геологической экспедиции уже после войны погиб Андрей Грязнов, зимой в горах лавина засыпала Габриэля Хергиани. За последние годы умерли Евгений Смирнов, Леонид Кельс, Георгий Одноблюдов, Виктор Кухтин. А совсем недавно не стало Николая Гусака. Он повел молодежь по местам боев на Кавказе и умер в горах…

Однако я забежал несколько вперед и теперь вернусь к своему рассказу.

В конце февраля 1943 года оперативная группа по обороне Главного Кавказского хребта была расформирована. Альпинисты перешли в распоряжение отдела боевой подготовки штаба Закавказского фронта.

Некоторые горнострелковые отряды в первое время после освобождения Кавказа несли гарнизонную службу на перевалах и в ущельях. Весной вместе с саперными подразделениями они участвовали в разминировании троп, сборе трофеев, захоронении погибших. Однако летом 1943 года и эти отряды были расформированы.

Спустя много лет мне довелось встретиться с бывшим начальником штаба 1-го отдельного горнострелкового отряда полковником в отставке В. Д. Клименко. Он разыскал меня, прочитав мою книгу «От Эльбруса до Антарктиды», вышедшую в 1972 году. Этот отряд я инспектировал в 1942 году, когда он прибыл в распоряжение командования 394-й стрелковой дивизии. Затем роты горных стрелков проходили у нас на перевале, у высоты 1360, стажировку. Я знал людей этого отряда, а потому меня, естественно, интересовали их боевые дела.

Клименко рассказал много интересного о действиях отряда на Клухорском направлении, о взятии Клухорского перевала, о боях на северных склонах хребта в районе Теберды. От него я узнал о делах других горнострелковых отрядов Закавказского фронта.

В 1943 году работа по горной подготовке начала постепенно свертываться, была расформирована школа военного альпинизма, стали разъезжаться альпинисты. Одних отзывали на работу в гражданские учреждения, другие уходили вместе с войсками на запад. Поскольку моей военной специальностью являлась гидрография, меня направили для продолжения службы в Главное управление гидрометеорологической службы Красной Армии.

Летом 1943 года я улетел из Тбилиси. И долго еще седой великан Эльбрус провожал меня, сияя снегом, а я никак не мог оторвать от него взгляда — ведь жизнь моя сложилась так, что многое в ней было связано с этой сказочно прекрасной вершиной.

Эльбрус — это символ Кавказа, символ советского альпинизма, Эльбрус стал и символом битвы за Кавказ. Не случайно его величественный контур изображен на медали «За оборону Кавказа», которой награждено около 600 тысяч человек…

Осенью 1972 года мне позвонили альпинисты Второго московского часового завода. Они совершили поход в районе Клухорского перевала и на гребне, идущем от вершины Хакель, обнаружили следы боев. Осмотрели блиндажи на гребне, увидели сохранившиеся в скалах окопы. Напоминая о бое, во многих местах были разбросаны стреляные гильзы. Альпинисты нашли командирскую полевую сумку с полуистлевшим списком бойцов одного из подразделений 121-го горнострелкового полка.

Вскоре группа молодежи во главе с художником-оформителем Второго московского часового завода С. Л. Лавриновичем побывала у меня на кафедре физического факультета МГУ. С волнением брал я в руки принесенные ребятами патроны, гильзы, оболочки гранат, осколки снарядов. Долго рассматривал фотографии, ознакомился с содержимым командирской сумки. Судя по всему, заводские альпинисты побывали на перевале у хорошо знакомой мне высоты 1360.

Осенью того же года комсомольцы-альпинисты под руководством С. Л. Лавриновича установили на этом гребне на месте боев обелиск, который сделали своими руками. На заводе была создана экспозиция, посвященная боевым действиям под Клухором.

Я побывал на заводе и встретился с туристами-альпинистами. В газете «Комсомольская правда»^[12] появилась статья С. Л. Лавриновича «Полевая сумка командира» и был опубликован с великим трудом прочитанный экспертами список бойцов пулеметного взвода 121-го горнострелкового полка.

Затем комсомольцы задумали организовать у обелиска встречу ветеранов боев на этом рубеже.

Откликнулись на статью многие, но в Сухуми, откуда предстояло начать путь к Клухорскому перевалу, смогли приехать кроме меня только трое: Д. М. Стороженко, Ф. Г. Солодовников и Г. И. Хатенов. Особенно обрадовало меня появление Георгия Ивановича. Я знал о его тяжелом ранении под Новороссийском, после войны в течение многих лет безуспешно разыскивал его и считал погибшим.

С нами находились и альпинисты Второго московского часового завода С. Л. Лавринович, С. Сухов, В. Дуля, А. Петров. А в Сухуми присоединились еще начальник спасательного отряда туристской базы Г. Д. Бенидзе, научный сотрудник Абхазского государственного музея имени Д. И. Гулиа — В. Г. Авидзба и группа местных туристов во главе с заслуженным артистом Грузии, народным артистом Абхазской АССР Н. В. Микашавидзе.

По знакомой, но теперь очень хорошей автомобильной дороге --">

Пожертвовать