Не делай добра [Грэхем МакНилл] (fb2) читать постранично, страница - 3

– Никодим? Он…

– Мне жаль, Кор, но хворь…

– Перестаньте, – произнес Кор. – У вас такой голос только когда кто-то умирает.

В задней спальне было тихо, большая часть ее обитателей спала.

С тех пор, как обвалилась крыша настоящего лазарета, сестра Кайтриона использовала это длинное помещение с высоким потолком в качестве импровизированного изолятора, и дюжину коек в нем занимали дети с хриплым кашлем и всяческими болезнями, гулявшими по нижним горизонтам улья.

Кор сидел на табурете возле кровати Никодима, низко повесив голову. Слезы и сопли покрывали его губы маслянистой пленкой, и он утирал их рукавом. Кор держал старшего брата за руку, будучи все еще не в силах представить, что того больше нет.

Никодим был на три года старше Кора, сложен как один из Адептус Астартес и вдвое злее. Он присматривал за Кором с тех пор, как их родители, капитан и ученый-стратег, погибли при крушении своей «Аквилы» над зольными пустошами.

Старший брат выбил Большому Оги три зуба, когда тот воровал у Кора водяной паек, и ходил на поиски двух аристократов из верхнего улья, которым показалось забавным кидать камни в Кора и его друзей, гулявших возле одного из наружных подъемников.

А теперь его больше не было. В легкие Никодима забралась зольная хворь, и он быстро зачах. Его кожа теряла скудные остатки румянца, а глаза наполняла черная жидкость. Он складывался пополам от резкого кашля, пока его не стало рвать кровью на простыни каждый день. Противосептические средства не помогали, как не помогло и ни одно из тех лекарств, которые сестре Кайтрионе удалось получить от своего ордена.

В последние несколько дней Никодим собрался с силами и мог удержать в себе немного сырого хлеба с супом. Кору доводилось слышать о людях, оправившихся от хвори, и его сердце воспарило от мысли, что брат одолеет эту болезнь, как он одолевал всех на протяжении своей жизни.

А теперь он был мертв, и Кор остался по-настоящему один.

Он порылся в кармане и достал крошечную механическую игрушку, которую ему дала миловидная девушка в день смерти его родителей. Это была миниатюрная заводная танцовщица, которой он дорожил все эти годы, но сейчас ему хотелось только разбить ее на куски. По его щекам потекли слезы, но вместо того, чтобы сломать танцовщицу, он вложил ее Никодиму в ладонь и сомкнул его холодные пальцы на теплом металле.

– Возьми ее. Надеюсь, она будет танцевать рядом с тобой возле Императора.

– Он был твоим братом?

Кор набросил на танцовщицу грязную простыню и повернулся на табурете. Старик, которого они принесли, проснулся. Он впал в забытье почти сразу же, как Стрэнг и Паско уложили его, и сестра Кайтриона предупредила, что он может и не очнуться. Зара протерла рану у него на голове от крови, а сестра Кайтриона зашила ее, после чего обмотала безволосую голову мужчины чистыми бинтами.

– Да, был.

– Это… Как ты ее назвал? Хворь?

Кор кивнул, и старик сипло вздохнул.

– Мои соболезнования. За эти годы я повидал многих людей, которых одолевали разные болезни. Это всегда нелегко.

Кору хотелось велеть старику заткнуться, перестать трепаться, но сестра Кайтриона слишком хорошо его воспитала. Мужчина был гостем в их доме, а с гостями всегда обращаются учтиво.

– Я хочу, чтоб он не умирал, – произнес Кор, ненавидя себя за детские слова. Слезы снова полились рекой. – Хочу, чтоб он ко мне вернулся. Мне его не хватает.

Старик сбросил ноги с кровати, и Кора поразило, насколько они жилистые и мускулистые. Сустав на той, что раньше была вывернута, опух и полиловел, но это, похоже, не причиняло старику особой боли. Мужчина протянул руку и дал ему кусок мягкой ткани.

– Вытереть глаза, – пояснил он. Кор утер слезы и вернул тряпку старику, который плотно сложил ее и положил под потертую подушку.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил старик.

– Кор. Кором зовут.

– Это сокращение от чего-то?

– Корвус. Сестра говорила, был раньше такой важный человек.

Старик кивнул.

– Он был одним из примархов Императора. Герой, как говорят. Разве родители не учили тебя истории?

Кор пожал плечами.

– Не помню. Они умерли, когда я был маленьким.

– А, ну что ж, истории всегда следует уделять внимание. Те, кто этого не делают, лишь повторяют ошибки прошлого, – произнес старик, подняв руку и потрогав рану на голове.

На кончиках его пальцев осталась кровь.

– Болит? – спросил Кор.

– Нет. – сказал старик. – Мне кажется, должно бы, но я ничего не чувствую. Это хороший или дурной знак, как полагаешь?

– Я не знаю.

– Дурной, надо думать, – заметил старик. – Боль следует приветствовать, она сохраняет нам жизнь и преподает ценные уроки. Она велит нам не быть такими глупыми в