Бём-Баверк как критик Маркса [Рудольф Гильфердинг] (fb2) читать постранично, страница - 2

одинаковую величину, и переходит к поискам того общего, к чему должны быть сведены вещи, приравненные друг к другу, как меловые ценности. Наиболее уязвимым местом Марксовой теории являются, по мнению Бёма, те логические и методические операции, при помощи которых труд как бы отсеивается в качестве этого «общего свойства». Они, думает Бём, содержат в себе почти столько же основных научных ошибок, сколько отдельных положений. Прежде всего Маркс просеивает через решето из всех ценных для обмена (очевидно, годных для обмена. Р. Г.) вещей, только вещи, заключающие в себе свойство, которое он намерен в результате выделить как «общее», оставляя в стороне все остальные. А именно, он с самого начала якобы ограничивает объём своего исследования «товарами», которые он определяет, как продукты труда, в противоположность дарам природы. Однако совершенно очевидно, что если обмен действительно означает приравнивание, предполагающее наличность «чего-то общего в равном размере», то это общее должно быть налицо у всех способных к обмену благ: не только у продуктов труда, но и у явных даров природы, как земля, дерево на корню, сила воды и т. д. Исключать эти пригодные для обмена блага, значит совершать методологический смертный грех, который тем менее может быть оправдан, что некоторые из этих благ, как, например, земля, принадлежат к важнейший объектам имущественных прав и оборота; при этом ни в коем случае нельзя утверждать, что меновые ценности (нужно было бы, конечно, сказать цены! Р. Г.) даров природы всегда устанавливаются чисто случайно. Маркс, якобы, уклоняется также от объяснения причин исключения этой категории благ. Наоборот, здесь, как и во многих других случаях, он умеет с диалектической ловкостью, напоминающей изворотливость угря, обходить щекотливые места. Он будто бы избегает обратить внимание на то, что понятие «товара» у́же, чем понятие блага, пригодного для обмена; наоборот, он стремится постоянно затушевать это различие. И он должен это делать, ибо если бы Маркс в решающий момент не ограничил своего исследования продуктами труда, а попытался бы найти общее также и у природных благ, «пригодных для обмена», то, думает Бём, ясно как, день, что труд не мог бы быть этим общим свойством. Сам Маркс и его читатели должны были бы споткнуться о грубую методологическую ошибку, если бы вышеуказанное ограничение было произведено открыто. Только удивительная диалектическая изворотливость, с помощью которой Маркс легко и быстро скользит мимо щекотливого места, сделала возможным этот кунштюк.

Только такими неправильными приёмами, полагает Бём, Маркс и достигает-де того, что труд вообще мог выступить как конкурент. Прочие конкурирующие свойства устранены двумя дальнейшими соображениями, из которых каждое содержит лишь несколько слов, но зато заключает в себе грубейшую логическую ошибку. В первом из них Маркс исключает «геометрические, физические, химические или какие-либо иные естественные свойства», ибо «их телесные свойства подлежат здесь рассмотрению вообще лишь постольку, поскольку от них зависит полезность товаров, т. е. потребительная ценность. Очевидно, с другой стороны, что меновое отношение товаров характеризуется как раз своей независимостью от их потребительной ценности», ибо «в пределах менового отношения каждая данная потребительная ценность играет совершенно ту же роль, как и всякая другая, если только она имеется в надлежащей пропорции»⁵.

Маркс, по мнению Бёма, совершает здесь грубую ошибку. Он смешивает абстрагирование от какого-нибудь обстоятельства вообще с абстрагированием от специальной модальности, под которой выступает данное обстоятельство. Можно отвлечься от специальной модальности, под которой выступает потребительная ценность товара, но отнюдь не от потребительной ценности вообще. Это Маркс мог бы усмотреть уже из того, что не существует меновой ценности, которая не была бы в то же время потребительной ценностью, — обстоятельство, ему самому хорошо известное.

Здесь мы позволим себе прервать изложение хода мыслей Бёма маленьким отступлением, которое осветит нам не только логику, но и психологию главы психологической школы.

Когда я отвлекаюсь от специальной модальности, под которой является потребительная ценность, т. е. от потребительной ценности в её конкретной форме, то я для себя отвлекаюсь от потребительной ценности вообще, ибо для меня она существует только в этой своей конкретности, как потребительная ценность такого-то и такого-то рода. Что эта вещь для других может представлять потребительную ценность, т. е. вообще может быть полезной для кого-нибудь, ничего не меняет в том обстоятельстве, что для меня она перестала быть потребительной ценностью. И только в тот момент, когда она перестала быть для меня потребительной ценностью, я обмениваю её. Это имеет буквальное значение в применении к развитому товарному производству. Здесь каждый отдельный