Дети лихолетья [Владимир Коротеев] (fb2) читать постранично, страница - 23

носил металлолом и наносил кучу высотой в свой рост. Все это время ребята с ним не разговаривали, да и он не пытался разговаривать. Только иногда Шурка замечал, как Мишка, забывшись, с интересом прислушивался к веселому разговору своих бывших друзей.

— Зюзя! — весело крикнул Колька. — Сколько еще сидеть в тюрьме твоему отцу?

— Да сидеть что, плохо, что ль? — сказал громко Вовка. — Это ведь не на войне.

Мишка сидел к ним спиной на тележке, нагнув голову, и не отвечал. Он плакал.

Первым заметил это Шурка.

— А ну, слазь! Хватит кричать! — оборвал он Вовку, который залез на кучку железа и собрался крикнуть что-то обидное. — Мишка плачет.

Ребята подошли к Мишке.

— Ты чего плачешь? — спросил Шурка.

— Отца тяжело ранили, — выговорил Мишка и затих, крепко прижав ладони к лицу.

— Так он же у тебя в… — начал Вовка, но не докончил: Шурка больно наступил ему на ногу и из-за спины показал кулак.

— Отец попросил, чтобы его на фронт послали, чтобы искупить, — сказал Мишка и опять умолк.

Ребята молча уселись вокруг Мишки на землю. Больше никто ни о чем его не спрашивал.

— А у меня отец пропал без вести, — нарушил молчание Колька. — Как ушел на фронт, так и пропал. Только одно письмо написал.

— Давить их надо, танками давить фашистов! — вскочил Вовка. — Пойдемте на завод. Нечего тут сидеть. Пойдешь с нами, Мишка? — Вовка покосился на товарищей. Но никто ему не возразил. Все считали, что Мишку можно взять с собой.

Мишка встал и в знак согласия молча кивнул головой. Прихватив тележки, ребята пошли к дому Игнатьевых. Дорогой Сережка объявил:

— Если бы не Светланка с дедушкой, я бы давно убежал на фронт.

— Не пустят, — твердо сказал Мишка. — Я вчера ходил в военкомат. Просил, чтобы взяли, — Мишка безнадежно махнул рукой, — и разговаривать не хотят. Иди, говорят, домой. Учись и матери помогай. А что ей помогать? Она в восстановительной бригаде теперь работает, с утра до ночи дома нет.

— Хитрые какие, — сказал Вовка, — им только одним воевать хочется. Ну и пусть. Зато там наш танк будет. Давайте ему название придумаем.

— «Мститель»! — сказал Мишка.

— «Сталинградец»! — предложил Шурка.

— Вот хорошо, «Сталинградец»! — воскликнул Сережка. — Только лучше «Маленький сталинградец».

Название «Маленький сталинградец» понравилось всем. Лишь Шурка слегка поморщился и сказал:

— Какие же мы маленькие? Вон какие здоровенные! Тогда уж пусть будет «Юный сталинградец». Согласны?

— Согласны! — хором ответили все ребята. Они катили свои тележки по пыльной улице и думали о грозной боевой машине, которую сделают на заводе из металлолома, собранного их руками.

Шурка сидел на уроке немецкого языка и смотрел в окно. Весь день шел мелкий осенний дождь. Небо было серым и скучным. Скучно было и Шурке. Но не только от погоды, а и от урока. Не любил он немецкий.

Вдруг скрипнула дверь и вошла завуч Лариса Михайловна. Извинилась перед учительницей и с улыбкой объявила:

— Шура Игнатьев и Миша Зюзин, собирайтесь. Ваш танк сегодня отправляется на фронт. Вы можете его проводить. За вами прислали машину.

Изумленно смотрели на Шурку и Мишку их одноклассники.

— Пятеро наших учеников летом насобирали металлолома на целый танк, — объяснила школьникам Лариса Михайловна.

Под восхищенные возгласы Шурка и Мишка гордо вышли из класса. В коридоре их ждали одетые Сережка, Вовка и Колька.

Через час «газик» с брезентовым верхом, разбрызгивая грязь, влетел в заводские ворота и подкатил прямо к эшелону с танками.

Их танк стоял на платформе в середине эшелона. Он был такой же, как и все остальные танки, большой, с грозной пушкой, но только на его башне красными буквами было написано «Юный сталинградец».

Ребята взобрались на башню танка. Там их и сфотографировал корреспондент. А на другой день фотография была напечатана в молодежной газете. Все ребята улыбались. Только Вовка получился с нахмуренным лбом. И все потому, что, когда корреспондент фотографировал, Вовка что-то доказывал своему брату.