Моя собака Симба [Черри Киртон] (fb2) читать постранично, страница - 3

не хотела подчиняться пароходным правилам. Ей не понравились эти конуры на борту судна. Быть может, они напомнили ей о ее пребывании в приюте для собак, где она чувствовала себя одинокой и заброшенной, хотя с ней и обращались ласково. Когда я сдал ее на попечение матроса, она, должно быть, подумала, что теряет меня навеки: один хозяин навсегда ушел из ее жизни, а теперь и я бросаю ее на произвол судьбы. Это пришлось ей не по вкусу, и она решила меня отыскать. В первое же утро на море она сорвалась с привязи, когда никого поблизости не было, выскочила из конуры и отправилась на поиски.

Она никогда еще не бывала на борту судна. Вероятно, палуба показалась ей какой-то странной верандой, тянувшейся вдоль большого дома с длинными коридорами. Свернув в сторону, она наткнулась на изгородь, за которой, по-видимому, не было ничего — во всяком случае не было земли.

К счастью, ей не пришло в голову перепрыгнуть через эту изгородь, чтобы подальше уйти от конуры. Она вошла в дом и побежала по коридорам, останавливаясь перед каждой открытой дверью и заглядывая в маленькие комнатки — каюты. Она исследовала их одну за другой, надеясь рано или поздно найти своего хозяина.

Наконец подошла она к моей двери, обнюхала порог и тотчас же начала царапать дверь. Когда я встал и открыл дверь, она ворвалась в комнату, заливаясь радостным лаем, словно хотела сказать: «Ура! Наконец-то я тебя нашла!» Затем она улеглась у моих ног и покорно стала лизать мои ботинки.

Пять минут спустя в мою каюту вошел матрос и объявил, что моя собака сорвалась с привязи; он боится, не прыгнула ли она за борт.

— О, не беспокойтесь! — сказал я. — Если вам случится еще раз потерять Пип, можете быть уверены, что она прибежит ко мне. Она не прыгнет за борт раньше меня.

Я повернулся, чтобы показать ему собаку, но Пип исчезла. Боясь, как бы ее снова не увели от меня, она залезла под койку. Матрос тщетно пытался выманить ее оттуда, но как только я ее кликнул, она вылезла и подошла ко мне, поджав хвост, словно упрашивая меня не отсылать её.

Очень хотелось мне оставить ее в каюте. Я знал, что она будет вести себя примерно, но никому не разрешается нарушать правила на борту парохода. Я переговорил с капитаном, но добился лишь того, что собаку стали ежедневно приводить на час ко мне в каюту.

Все же это было лучше, чем ничего. Пип привыкла к этим ежедневным свиданиям и успокоилась, видя, что хозяин ее не намерен с ней разлучаться. Я также был доволен: за время плавания Пип и я научились понимать друг друга.

В течение следующих лет мы провели вместе немало часов, но сначала пришлось нам пережить разлуку.

Когда мы высадились на восточном побережьи Африки, Пип задержали в карантине ^[5] в Найроби. Я же был в это время занят закупкой провианта и кое-каких вещей, необходимых для экспедиции, нанимал туземцев-носильщиков, так как нам предстояло пройти пешком немало километров, а путь наш лежал через джунгли. И, наконец, последние приготовления к экспедиции можно было закончить лишь здесь, в Африке.

Когда все было готово и мы тронулись в путь, Пип очутилась в роли полноправного члена экспедиции, в состав которой входили двое белых, пятьдесят туземцев и четыре лошади.

Глава четвертая Она встречает странных животных

Поскольку я могу судить, Пип родилась и выросла в Лондоне. Гулять выводили ее на улицу. Быть может, ей случалось резвиться в Гайд-Парке и других городских садах и скверах, но вряд ли бывала она когда-нибудь за городом. Необъятные африканские джунгли должны были показаться ей иным миром, и этот новый мир приводил ее в восхищение.

Как только она научилась прибегать на мой свист, я ей разрешил рыскать по джунглям, сколько ей вздумается. Иногда она шла подле меня, лишь изредка, для разнообразия, пробегая вдоль длинной вереницы носильщиков и снова возвращаясь ко мне. Но бывали дни, когда она нас покидала и, свернув с тропы, отправлялась на поиски приключений.

В такие дни ей случалось встречаться с диковинными животными, каких она не видывала в Англии. Однажды мы переваливали через Абердарские горы и карабкались по склонам. Пип опередила нас и, поднявшись на вершину горного гребня, остановилась, всматриваясь вдаль. Вдруг, шагах в пятидесяти от нее, группа павианов пересекла тропу. Пип никогда не видела павианов, но ничуть не испугалась. Это были новые для нее животные, которых следовало сначала обнюхать, а затем решить вопрос — стоит ли вступить с ними в драку, либо затеять игру. И Пип пустилась в погоню.

Когда я поднялся на вершину горы, Пип уже подбегала к павианам. Они остановились, а вожак их выступил вперед и, казалось, поджидал ее.

Я знал, — а Пип, конечно, понятия не имела, — что игра с павианами придется ей не по вкусу и покажется слишком грубой; короче, они убьют ее, как только она к ним подбежит. Я поспешил несколько раз выстрелить в воздух из револьвера, и звук