В воздушном океане (фантазия) [Н А Рынин] (fb2) читать постранично, страница - 3

специальный автомобиль выкатил величественный аппарат, которому предстояло совершить без спуска полет из Москвы в Брест, длиною почти 3.000 километров.

Мой аэроплан, на котором я прилетел из Петрограда, казался пигмеем по сравнению с этим гигантом. Его три металлических расположенных друг над другом крыла блестели под лучами солнца. Длинная и поместительная каюта вмещала до 50 пассажиров. В ней находилась кухня, уборная, небольшая библиотека, радиотелефон и радиотелеграф, каюта для пилота и его помощника, помещение для аэронавигатора и двух механиков, повара и двух служителей (всего 8 чел. команды). Кроме того, обращало на себя внимание большое помещение у хвоста гондолы; в нем, как я узнал позднее, находился небольшой посылочный аэроплан со складными крыльями, который во время полета автоматически мог выдвигаться на спину большого аэроплана-матки. Крылья этого лилипута расправлялись. В его каюту садился помощник пилота с пассажиром или грузом, и аппарат мог, оторвавшись от своей матки, лететь по желаемому назначению.

В толще крыльев было размещено 9 моторов по 450 сил. Из них, для полета со скоростью 200 километров в час, достаточно было 6 моторов. Два были на случай сильного встречного ветра и один оставался запасным. В пассажирском помещении был устроен по бортам ряд четырехместных спальных кают с центральным коридором. Днем постели убирались, часть перегородок, по желанию, сдвигалась, и можно было получить удобные салоны, в которых раскрывались столики. Освещение — окнами и электричеством, вентиляция и даже, для зимы, отопление не оставляли желать ничего лучшего.

Прогуливаясь по аэродрому, я заметил особый аппарат на площадке, у одной из границ его. Я узнал от механика, возившегося с этим аппаратом, что это звуколов, назначение его — определять по звуку направление, а иногда и расстояние приближающегося к аэродрому аэроплана.

Это был «звуколов».

«Вот, например, не хотите ли послушать. Уже слышно приближение большого пассажирского аэроплана, летящего из Иркутска». Действительно, приложив трубки с особыми раструбами к ушам, я услышал сначала какой-то неясный шум; поворачивая же собиратели звуков, имевшие вид прожекторов, вокруг горизонтальной и вертикальной осей, я стал слышать шум все яснее и яснее, хотя аэроплан еще не был виден. Оказывается, при благоприятных условиях, можно уловить шум аэроплана верст за 15–20. Наконец, вдали, при напряженном рассматривании, я заметил и самый аэроплан.

На аэродроме же в это время было очищено место для его спуска. Вот он уже над нами. Это громадный триплан, родной брат нашему; он совершил далекий путь из Иркутска до Москвы без спуска, и здесь его пассажиры должны частью выйти, частью пересесть на наш аппарат. Еще минута или две — и аэроплан, описав полукруг, плавно спустился на аэродром.

Из каюты высыпала группа пассажиров, разминая уставшие члены и направляясь в вокзал. Часть из них вскоре со своими чемоданами поместилась на своих местах в нашем аэроплане.

Все места оказались занятыми. Погрузили последнюю почту. Раздалась команда: «по местам».

С башни раздался рев сирены — сигнал к нашему старту. Захлопнулись дверцы, загудели моторы. Аэроплан слегка дрогнул и плавно покатился по аэродрому, сначала медленно, потом все быстрее 2и быстрее. Замелькали вдали ангары какие-то постройки. Мы неслись по полю довольно долго — около версты. Наконец, исчезли слабые сотрясения, земля постепенно начала опускаться, и вот — мы уже над полем. Проносимся при повороте еще раз над пассажирским зданием. Раздается оглушительный рев сирены нашего аэроплана, заглушающий шум моторов, как салют Москве, и мы уносимся в пространство, в лазурный океан — к западу. Наш отлет состоялся 31 июля в 8 час. утра.

Глава 2. Перелет Москва — Брест

Мне еще ни разу не приходилось летать на больших аэропланах международного сообщения. Поэтому я с интересом начал осматривать устройство нашего аппарата. Внутренние стенки кают, сделанные из толстой прессованной бумаги, пропитанной несгораемым составом, были раздвинуты, и все каюты образовали один обширный зал, с мягкими диванами. У легких, но прочных, колоннок висели какие-то свертки. Я обратился к проходившему мимо служителю-кондуктору с просьбой объяснить мне их назначение. Однако, шум моторов заглушал мои слова. Кондуктор, сделав мне какой-то знак, вынул из особого шкафа специальные наушники и, пригласив пассажиров по очереди подходить к нему, начал одевать их каждому на голову. Оказалось, что это особого рода слуховые трубки, снабженные аппаратами, пропускающими звуки человеческого голоса, но не доступные для шума моторов. Одев эти трубки на уши, я сразу очутился точно в каком-то царстве тишины, и стал ясно слышать разговоры окружающих.

Когда все пассажиры надели эти трубки, кондуктор объяснил нам назначение