Долина смерти. Век гигантов [Виктор Алексеевич Гончаров] (fb2) читать постранично, страница - 3

— на детенышей крокодила. В прибрежной осоке бродили хохлатые цапли, ловко орудуя длинным клювом, как портной ножницами; юркие водяные курочки гонялись за летающими и скачущими насекомыми, испуская жизнерадостные крики, вполне отвечающие всей обстановке; в воздухе носился голубой зимородок в компании себе подобных, резко взывая к кому-то: «тип-тип!». Невидимая выпь издавала свое глухое «ипрумб-ипрумб», похожее на мычание обиженного быка, и над всем этим звонкоголосым миром высоко в небе парил исполин-кондор, покрывая своей бегающей тенью сразу пол-озера.

Мимо друзей грузно прошлепала к воде нарядная ящерица, величиной немногим менее крокодила; она смутила Николкину любознательность и даже, пожалуй, отвагу.

— Кто это? — тихо спросил он, давая ей дорогу.

— Пустяки. Исполинская саламандра. Безобидное животное… — отвечал Скальпель со сверкающими удовольствием глазами, а когда «безобидное животное», напившись из озера, сослепу или намеренно наскочило на него, он испуганно забормотал, тыча перед собой винтовкой: — Ну ты, ну ты… подальше… Хоть ты и питаешься маленькими рыбками и червяками, но все же…

После столь выразительной, хотя и недоконченной фразы саламандра — животное, в общем, в высшей степени отвратительное со своей черной кожей, жирно усаженной бородавками и висячими складками — шмыгнула в кусты.

Других достопримечательностей на этом берегу Николка не обнаружил, и его внимание всецело перенеслось на противоположный берег, находившийся не далее, как в четверти версты от них; там в камышах шумно плескалось огромное неуклюжее животное с жирным туловищем и широкой тупой мордой. Скальпель, по описанию Николки, — сам он на таком расстоянии ничего не видел, — признал в нем гиппопотама.

Гигантский лев, свалившись неизвестно откуда рядом с гиппопотамом, заставил последнего с ревом нырнуть в озеро, а врача вздрогнуть и взять винтовку к плечу.

— Спрячемся, мой друг, — осторожно сказал он, — этот первобытный лев отличается необыкновенной свирепостью, на глаза ему не следует попадаться.

— Ничего первобытного я здесь не вижу… — разочарованно прогудел Николка. — Звери, как звери. Такие водятся и в наше время. Просто мы где-нибудь под тропиками или в большом зверинце…

— …Ну, нет, — отвечал врач, заставляя своего друга опуститься рядом с собой под перистую крону папоротников. — Такого льва вы нигде не увидите, кроме как в плиоцене; не увидите и исполинской саламандры… Впрочем, что касается последней, то подобную ей вы и теперь встретите в Японии, но японская на целый фут короче первобытной; эта в длину имеет больше четырех футов, тогда как японская достигает только трех. Мы, несомненно, находимся в достаточно первобытных временах…

Николка, однако, очень мало доверял словам врача и от поры до времени, когда тот не глядел в его сторону, безжалостно терзал себя за распухший нос.

— Фокус или сплю, — повторял он про себя и злился на ученого медика, злоупотреблявшего его терпением.

Спустя некоторое время Скальпель выглянул из-под прикрытия.

— Ну-с, лев скрылся, — сказал он, — можно продолжать путь; пойдемте искать своих предков…

С неохотой и большим недоверием поднялся Николка вслед за ним; ему вообще не хотелось двигаться до тех пор, пока странное их переселение не будет объяснено. Но врач, улыбаясь, молчал, — его улыбки подмывали на дерзости, — молчал и Николка, теряясь в догадках.

«Ладно, мы еще с тобой поквитаемся», — думал он, безмолвно следуя за медиком от озера к густой стене лиственных деревьев, высившихся в полуверсте от берега.

Папоротники тянулись вплоть до леса. Возле самой опушки они уступили место ленте молодого дуба и березок, столь щедро увитых лианами с двухвершковыми шипами на стеблях, что подступ к лесу делался совершенно невозможным ни для человека, ни для животных. Над этим живым проволочным заграждением возвышались мощные стволы вяза, дуба и березы, хранившие под сенью своей ту влекущую к себе прохладу, которой так не хватало вне их, на пространстве от озера к опушке.

Друзья уперлись в скорпиозную стену, остановились и многозначительно взглянули друг на друга. Собственно, многозначительный взгляд был у одного Скальпеля, в ответ ему следовал взгляд настороженный и подозрительный.

— Вам очень хочется в лес? — спросил Николка, и в голосе его была насмешка, так как Скальпель исходил потом в своем пиджаке и плотных брюках; на Николке же красовались одни трусики и сандалии.

— О да, мой милый, — вздохнул врач, — здесь такая духота, что я жалею, почему мы не искупались в озере?…

— Мы еще искупаемся, — отвечал Николка, которому вдруг стало жалко врача, и он, забыв о недавнем своем гневе, с усердием принялся отыскивать лазейку в неприступной чаще.

Лазейки нигде не было; вдоль всей опушки тянулась естественная изгородь; ни в ту, ни в другую сторону, казалось, не было ей конца; солнце же, как нарочно, поднималось все выше и выше, воздух накалялся,