Говорящий чугун [Михаил Ефимович Зуев-Ордынец] (fb2) читать постранично, страница - 6

и каждого на столе».

Первый документ — каталог фирмы Расторгуевых, второй — цитата из статьи Д. Менделеева в сборнике «Уральская железная промышленность». Первый документ помечен 1900 годом, второй 1899. Разница только год! И в то время, когда великий русский химик по-юношески восторгался каслинским литьем, «наследники Расторгуева» пренебрежительно запихнули его куда-то между печкой и лестницей.

Для них это был только товар, ничем не лучший, чем «гири разные». Этим объясняется обилие отливок бездарных, пошлых, скабрезных, рассчитанных на вкусы мещанского потребителя: бюсты царей и французских президентов, военные группы из истории «побед и одолений христолюбивого воинства», бесчисленные Иисусы, Пилаты, Мадонны, амуры, гадалки. Истинных художников заставляли услаждать тупого обывателя.

А к этому времени каслинское художественное литье достигает высшего своего расцвета. На многих заграничных выставках — в Вене, Филадельфии, Копенгагене, Стокгольме — каслинцы получают далеко не последние награды. Каслинское литье завоевало, без преувеличения, мировую известность. Оно славилось на обоих полушариях, всюду, кроме… Российской империи. У каслинских «скульпторов по чугуну» была судьба общая с палехскими живописцами, вологодскими кружевницами, архангельскими резчиками по кости и туркменскими ковровщицами.

Касли и Париж

Когда началось в Каслях художественное литье, никто точно не знает. Многие показания сходятся на 1804 году. Но безусловно началось оно во времена крепостного права.

Крепостничество на уральских заводах и всемогущество местных заводчиков-магнатов, больших ценителей «изящного» и «прекрасного», несомненно, создало почву для попыток в этом направлении.

Художественным литьем из чугуна на Урале пробовали заниматься многие заводы: Кусинский, Верх-Исетский, Златоустовский, Верхнейвинский, Нювчинский. Но только каслинские литейщики, каслинские пески и чугун оказались пригодными для этого тонкого дела.

Трудно вообразить, в каких условиях работали первые каслинские «скульпторы по чугуну». Отдельной мастерской художественного литья не было. К главному корпусу был пристроен жалкий досчатый сарайчик. За чугуном бегали с ковшами чуть не за версту. По вечерам работали с масленками, которые давали больше копоти, чем света.

И все же из мимолетного барского каприза поднялось большое, красивое дело. Каслинские литейщики буквально своими руками подняли его до высот истинного искусства.

В 1900 году весь мир готовился к выставке в Париже. Готовился к ней и маленький заводик, заброшенный в глушь Уральских гор. Каслинцы послали на всемирную парижскую выставку громадных размеров чугунный павильон, отлитый по проекту архитектора Евг. Баумгартенз в изящном восточном стиле. Павильон этот получил на выставке высшую награду. А по возвращении из Парижа в Касли павильон, восхищавший парижан, был брошен на склад, где и пролежал среди хлама и мусора 30 лет, пока не был частично разворован.

Могло быть и хуже. Могли бросить обратно в вагранку, на переплавку. Ведь это тоже товар!

Скульпторы самородки

На второй день нашего пребывания в Каслях меня познакомили с заводским скульптором. Тихий и застенчивый старичок. Но я настораживаюсь, услышав фамилию Клодт.

— Скажите, а вы не родня знаменитому скульптору Клодту?

Старичок застенчиво улыбается.

— Я его родный внук. Я здесь работаю заводским скульптором.

Он показывает свои работы — бюст Ленина, статуэтку Дзержинского. Добросовестно, но без огонька. Я вспоминаю смелый творческий порыв пастушонка с «Бежина луга» и, не утерпев, рассказываю о юном скульпторе-самородке. Клодт оживляется:

— Таких самородков в Каслях было не мало. Вот их работы. Простые рабочие, литейщики и формовщики Широков, Торокин, работая над образцами великих скульпторов, сами выросли в законченных художников. Особенно талантливы и оригинальны работы Торокина: — «Поездка кулаков на праздник», «Литейщик за работой», «Углевоз» и друг.

На улице, по дороге от Клодта, встречаю знакомца, того старика-мастера, который водил нас по заводу:

— К нашему старикану Клодту ходил? — говорит он. — Деловой мужик! А только надо прямо сказать, не главное теперь это — лошадки, собачки, вазочки, статуэтки. Может быть, на время эту отливку совсем прекратим. А мы сейчас на рынок другое выбрасываем — тракторные части. Это сейчас понужнее будет. Правда, или нет?

— Правда — соглашаюсь я.

Он доверчиво берет меня под руку:

— А о скульптурных отливках не беспокойся! Погоди, дай срок, опять заграницу удивим!.. …На третий день утром, под проливным дождем, покидаем этот удивительный завод, слава которого, вырвавшись из глухомани уральской, перелетела через моря и материки и домчалась до столиц обоих полушарий.

Через восемь лет

На Каслинском заводе мы были летом 1927 года…

Однажды ненастной