Звезда в опасности. Тревожная красота. Кровь в солярке [Дэвид Гудис] (fb2) читать постранично, страница - 136

сделал? — осведомился Шап.

— Да, ерунда. Может, руку сломал. Ничего серьезного.

Шап задумался.

— В конечном счете, — он обернулся к Швобу, — мне бы хотелось знать, кого, собственно, я переехал грузовиком.

— Понятия не имею, но это и не важно. Во всяком случае, не Скополотрони.

— Конечно, — поддакнул Флот. — Одним мертвяком больше, одним меньше…

— Вы абсолютно ни при чем, — продолжал Швоб. — Извините за все те беспокойства, которые мы вам причинили, но уж больно здорово было разыграно. Нас провели.

— А теперь, — сказал Рагонден, — не пошли бы вы куда-нибудь подальше, мы вас не держим. Мы ведь не полиция и не мафия.

— Я ведь говорил тебе, Швоб. Говорил, что это неправильно!

XII

Мартовский день клонился к закату. Мелкий ледяной дождь поливал грузовик. Вид из окна был таким скучным, что, казалось, на дворе глубокая осень. Серые рваные облака висели над горизонтом, хребты гор заволокла дымка. Ниже в долинах, в местах, защищенных от холодных северных ветров, храбро зазеленели кустики, на на самом плоскогорье, бесцветном, диком и суровом, вечные блеклые травинки выглядели также тускло. Январское холодное и яркое июльское солнце поочередно набрасывалось на эти сухие былинки, покрывая их то желтой, то серой краской.

— Мерзкая погода! — машинально бросил Шап.

Алиса не ответила. На нее действовала меланхоличность пейзажа. Завернувшись в испачканную машинным маслом «аляску», она рассеянно улыбалась, ее взгляд был обращен на блестящее от дождя шоссе.

— Почти пять, — сказал Шап. — Если сведения Флота верны, мы их скоро увидим.

— Ты хочешь удостовериться, что они уезжают?

Он вздохнул и замолчал. Вся нижняя часть его лица, испещренная ранами, была закрыта белой марлей и розовыми полосками лейкопластыря; он вел машину с озабоченным видом. Конец его неприятностей не принес ему облегчения, он чувствовал себя чрезвычайно усталым, его мучила тоска. На его жизни и на его мыслях осело темное пятно, оно исчезнет нескоро, должно будет пройти много времени и должно пробежать под колесами автомобиля множество дорог. Он замедлил, сбросил газ, через некоторое время выключил передачу и плавно притормозил.

Они находились у края плато. По склонам Коса вилась дорога, ее последняя петля исчезла в роще вечнозеленых дубов.

— Они должны проехать здесь!

— Что ты так беспокоишься? — спросила Алиса. — Этот парень… как его, Швоб, в общем и целом извинился перед тобой. Они поняли, что ты тут ни при чем. И задерживаться здесь им нет никакого смысла.

— Я хочу видеть, как они уезжают.

Алиса посмотрела на него. Он был спокоен и угрюм. Таким она его еще не видела.

— Если тебе не холодно, — продолжал Шап, — мы могли бы пройтись пешком.

Алиса подняла воротник куртки и вышла из грузовика. Они шли мимо сероватых трав, затопленных водой. Шап говорил и говорил своим спокойным голосом; она решила, что он взволнован.

— Я люблю свое ремесло, — рассуждал Шап. — Оно многому учит, тут всегда надо быть собранным. Я езжу с восемнадцатилетнего возраста и знаю все пути-дороги нашего департамента. Дороги, они как женщины, есть красивые и уродливые, есть строптивые, которых надо укротить, и потаскухи, обманывающие взгляд, на которых можно сломать себе шею. Есть дороги, на которых наращиваешь себе мышцы, и другие, такие нежные, что убаюкивают. Я люблю свой инструмент, звук мотора, когда он ревет во всю мочь на подъеме и несет все десять тонн легко, как цветок. Я люблю людей моей корпорации, это крепкие ребята, они умеют жить и не боятся ни испачкать руки, ни протянуть руку помощи товарищу.

Он остановился. Алиса проследила за его взглядом: сквозь туман и дождь она различила серую «ведетту», спускающуюся с горы. Побледневший Шап замер в напряженной позе, провожая глазами машину:

— Эти парни могут по праву сказать, что отравили мне существование!

Тут «ведетта» исчезла за вечнозелеными дубами.

Шап пришел в себя, обернулся к Алисе и дружески пожал ей руку. Его задумчивые глаза обратились на стоящий неподалеку грузовик. Отвязавшийся угол зеленого брезента хлопал на ветру.

— Раз ты жена водителя, — Шап явно сделал над собой усилие, — я научу тебя завязывать шоферский узел, без него никак не обойтись.

Шап говорил, но мысли его были далеко, а улыбка рассеянной.

— Делаешь вот так: — объяснял он, натягивая веревочку, — проводишь снизу, потом справа вверх, вниз, слева вверх, петлю…

Алиса взяла его за руку; он замолчал. Она посмотрела на его загорелую твердую руку, поросшую легкими волосками и пахнущую соляркой; она поднесла ее к губам и с нежностью поцеловала.