этюд. В ее рассказе со всеми оттенками встает картина леса с запахами трав, теплого летнего дождя, и возникает образ человека — открытого, поэтичного, истинно доброго, самозабвенно принимающего жизнь и мир, сознающего свое в нем место. Ее спутник, инженер, человек уже немолодой, в свою очередь рассказывает о себе. Его рассказ — историческая эпопея рода оружейников, которую венчает он, инженер, родивший в свою очередь сына, любимая игрушка которого — металлический конструктор. Рассказ инженера сух и протоколен, лишен доброй человечности даже к своим предкам. Он как бы реконструирует «технологический процесс» истории своего рода; из поколения в поколение представители его занимались своим ремеслом, человеческая жизнь целиком отдавалась «деланию вещей», так что и сам человек становился лишь придатком к ним. В рассказе инженера раскрывается душа человека, пусть не себялюбивого, но жестко ограниченного вещным миром, в котором нет места поэзии, ибо в нем царствует расчет и целесообразность. Конец этой случайной встречи носит почти символический характер. В ответ на неожиданный и дерзкий вопрос девушки, смог ли бы этот человек полюбить ее, не будь у него семьи, инженер молча целует ее в лоб. И этот отеческий поцелуй означает не снисходительное отношение умудренного жизнью человека к порыву юности, этот жест — возможно, первое причащение поэзией и красотой жизни, доброй человечностью бытия.
Зачастую мы понимаем поэзию и красоту как необходимый компонент общей жизненной сферы. Но возможно ли так просто изолировать понятием «компонент» то, что составляет самую сущность человеческого бытия? Человек может быть неудачником, может быть несчастен в личной жизни или в своих профессиональных занятиях, но он «человечен» лишь в той мере, в какой укоренилось в нем понятие красоты. Характерен в этом отношении рассказ Тибора Балинта «Импровизированный спектакль в летнем саду». Герой — пожилой актер-неудачник — твердо убежден в своем таланте и в своих возможностях увлечь сердца зрителей. Красота не оставляет его в покое, он, неудачник на подмостках, вдруг неожиданно за столиком в кафе начинает декламировать монолог чеховского дяди Вани. И настолько искрение, настолько страстно он входит в свою роль, что, гуляющая публика забывает неуместность происходящего, к «дяде Ване» подходят еще несколько актеров, продолжая импровизированный спектакль. Красота ущербна или несостоятельна, если она не входит в нашу жизнь, не изменяет ее, — таков пафос рассказа Балинта.
Книга «Повести и рассказы писателей Румынии» предлагает читателям многоцветное полотно современной румынской прозы малых форм, преобладает в ней морально-психологическая проблематика, разработанная на материале и далекого прошлого, и недавней истории, и на материале дня сегодняшнего. Настойчивое осмысление морально-психологической проблематики отнюдь не случайно: ведь формирование этики, морали человека нового, социалистического общества Румынии, человека, ответственного не только за себя, но и за других людей и за судьбы мира, — насущнейшая необходимость нашего времени. Представляется, что здесь акцент в румынской прозе недвусмыслен: писатели выступают против всех форм человеческой разобщенности и отчуждения, взывают к подлинной и искренней человечности, когда чувства отдельной личности не проявляются односторонне, лишь как выражение собственного «я», а становятся непременной составной частью взаимоотношений между людьми, то есть становятся общественным достоянием, имя которому — гуманизм.
Ю. Кожевников
ПОВЕСТИ
Лучия ДеметриусЗЕРКАЛО
Тереза и Арпад остались в поле, около дуба, копнить высохшее за день сено. Всходила круглая, бледная луна, и вскоре, когда наступит вечер, в ее все ярче сияющем свете ясно обрисуются кустарники; словно вырезанные резцом, выступят на горизонте контуры дальних холмов, и станет отчетливо видно все на земле. Арпад любил работать в такие летние ночи, когда спадает зной, когда на поле пустынно, а тело чувствует свежесть и руки становятся такими легкими, точно они и не держали весь день вилы или косу. Тереза осталась с ним. Молодецки насвистывая, она с силой сгребала сено и иногда украдкой посматривала на спускавшуюся из села дорогу. Она ждала, что Габор пройдет мимо ворот ее дома и, поняв, что она еще в поле, свернет на эту дорогу, будто бы направляясь на мельницу или к Богорфалве. Арпад был на другом конце поля, и они с Габором могли бы на свободе поболтать. Дома приходится вместе со всеми сидеть в тесной кухне, а здесь легче переброситься словами, которые им обоим так хотелось услышать. Ночью, при лунном свете, можно уйти с ним куда-нибудь в сад, к ручью. Только здесь, в поле, он мог радоваться, что она рядом с ним.
Янош возвратился домой один, на доверху нагруженном возу. Он вкатил повозку в сарай и принялся снимать сено. Все кости Яноша ныли, от мушиных укусов
Последние комментарии