Белый змей Конохи (СИ) [Халег Чудинов] (fb2) читать постранично, страница - 256

скользнули по талии Микото вниз, звонкий шлепок по заднице был встречен возмущенным вскриком со стороны Учиха. Хоть мы и успели одеться, но бриджи от шлепка не спасли, он все равно вышел болезненным. Девушка одарила меня злым взглядом черных глаз, но сказать ничего не успела. Я накрыл ее рот поцелуем.

Мягкие губы припухли от обилия ласк, однако Микото с готовностью ответила на поцелуй. С неохотой оторвавшись от нее, я с укоризной посмотрел на ученицу. Черные глазищи все еще обжигают злостью, растрепанные волосы в беспорядке лежат на плечах, рот приоткрыт. Девушка часто дышала после долгого поцелуя, при каждом вдохе ее грудь прижималась ко моему телу, что было весьма приятно.

— Мне пора, — коротко сказал я.

— Учитель, вы очень многому меня еще не научили…

— Микото, очень многому я просто не смогу тебя научить, — хмыкнув, признаюсь я. — Мангекье Шаринган, например, точно вне моей компетенции. Хотя… Знаешь, кое-что я могу для тебя сделать.

— Что?

— Подарить возможность стать очень сильной, — задумчиво отвечаю ей. — Это опасный путь, сила может погубить тебя.

Хотя опыт с Отохиме показывает, что моя печать в целом может справиться с чакрой Хаширамы, контролируя ее поток в тело носителя. Но все равно весьма опасная операция. С другой стороны… Интересно ведь!

— Я хочу стать сильной, сенсей, — решительно кивнула Микото.

— Тогда… Спокойной ночи, — мне пришлось наклониться, чтобы поцеловать ее в шею.

Короткий, можно сказать, нежный укус. Поток чакры и клеток устремляется в тело Микото, формируя джуиндзюцу. Ноги Учиха подкосились, я осторожно поймал ее и подхватил на руки.

Хоть мое джуиндзюцу не столь опасно, как у оригинального Орочимару, но все равно выводит из строя на некоторое время. Пока печать срастается с кейракукей, ее носитель испытывает не самые приятные моменты в жизни. Но хоть не находится при смерти. И стопроцентно выживает в процессе. Вот когда Микото попробует использовать чакру из джуина, тогда будет опасно, однако, все равно не смертельно. Процесс будет контролироваться самим джуиндзюцу.

Осторожно опустив Микото на пол, я еще раз окинул ее взглядом. Печать срослась хорошо. Над ключицей девушки чернели линии джуиндзюцу: три томое по кругу, напоминающих точки в шарингане Учиха.

Посмотрим, чего сможет добиться с этой печатью Микото. Может, повторит достижения Мадары. А, может, просто не сможет использовать чужую чакру, и печать придется заблокировать. Все в ее руках. А мне и в самом деле пора.

На пути в Отогакуре меня встретила Мицуко.

— Развратник, — первым делом заклеймила она меня.

— Да они сами на меня вешаются, я тут не при чем, мам! — шутливо ответил я ей, подняв руки в жесте защиты.

— Мне-то не ври, — фыркнув, снисходительно бросила Мицуко. — Пошли уж, Рюджин-сама, пора официально посетить свои храмы.

***

Ясное небо над Страной Звука слепило лазурью. Солнце поднялось над горами и озаряло белым светом алые здания храма Инари. Среди бесчисленных торий раскатами грома разносился мерный бой большого барабана.

В просторном хайдэне сегодня собралось гораздо меньше людей, чем он мог бы вместить, и в тысячи раз меньше, чем было желающих в него попасть. Сегодня был особенный день, и двери храма оказались открыты лишь избранным. Дайме, аристократия, выдающиеся шиноби Отогакуре, приглашенные гости. Зато на площади перед залом молящихся народ толпился в большом количестве.

Все желали узреть Рюджина, явившегося в избранную им страну.

Очередной удар в огромный барабан, раскатистый и гулкий звук пронесся над площадью, проник в здание. Через секунду ему начали вторить барабаны поменьше, выбивая мерный ритм. Переливчатой трелью влились в музыку звуки кото и свирелей. Зазвенели в руках мико колокольчики-сузу. Окружающие хайдэн ящероподобные демоны ударили в каменные плиты обухами шипастых дубин, вторя грому барабанов.

В музыку постепенно влился стройных хор жриц, выводящий старую песню:

(послушать либо здесь: https://www.youtube.com/watch?v=UBoK24vBSCg)

Цветок ли я в твоем саду? Бабочка иль, может, демон я?

Должна ли я тревожиться о себе иль мире сём?

Красные цветы в руке обратятся в лезвие —

Достойна ль я твоей хвалы?

Хвали меня, хвали меня, хвали меня!

Двери, разграничивающие зал молящихся и святилище, распахнулись, словно от порыва ветра, впуская в хайдэн облако дыма, из которого выплывает объятая белым пламенем фигура, облаченная в черные хакама и белую рубаху. Фигура принадлежит мужчине с белой кожей, покрытой перламутровым рисунком, напоминающим чешую, горящими багрянцем глазами, небольшими прямыми и острыми рогами и подавляющей аурой.

Стоящие подле входа в хондэн мико дружно склонились в поклоне, не прекращая песни:

Я так рада расцвести, лепестки мои остры,

Но цветы обречены все однажды отцвести.

Сломанное лезвие не оборвет ребенка жизнь,