спали так крепко.
Однако кусочки головоломки начинали складываться в моей голове.
Я очень, очень не хотела этого, но они всё равно собирались воедино.
Я знала, почему Блэк всё ещё спал.
Блэк спал потому, что я накачала его наркотиками.
Я вонзила шприц в шею собственного мужа. Я вырубила его лошадиной дозой транквилизатора, чтобы убедиться, что он не проснётся до моего возвращения и не последует за мной на мою встречу с Бриком и другими вампирами.
Проблема в том — ну, одна из проблем, а проблем-то здесь немало — была в том, что я не помнила, как вернулась сюда, в здание. Я не помнила, как разделась и забиралась обратно в постель, к нему.
Я ничего из этого не помнила.
Сомневаюсь, что я легла бы в постель обнажённой.
Даже когда я ложилась спать голой, я бы устроилась вместе с ним под одеялом, а не вот так поверх покрывала, совершенно голышом.
Слегка поморщившись, я посмотрела на своё тело, подтверждая, что я действительно полностью обнажена. Увидев следы укусов вампира и синяки, покрывавшие мою плоть — честно говоря, я бы хотела избавить Блэка от этого вида, по крайней мере, пока большая часть не заживёт — я не стала смотреть слишком долго.
Позволив себе рухнуть обратно на кровать, я сглотнула и уставилась в потолок.
Меня окутывало смятение.
Моя голова пульсировала в одном ритме с сердцебиением, и оба этих пульса причиняли боль.
Полежав ещё немножко, я стиснула зубы, затем свесила ноги с края кровати и встала.
Прошлёпав босыми ногами к нашему общему гардеробу, я открыла дверь. Только войдя в гардеробную и закрыв за собой дверь, я включила освещение, а также небольшую лампу в задней части.
Не знаю, почему я так осторожничала. Транквилизатор, который я вколола Блэку, явно не выветрится ещё несколько часов.
Я начала перебирать свою одежду.
Куртка, которую я надела той ночью, пропала.
Ботинки — пропали.
Синий лифчик, который я надела — пропал.
Тёмная армейская рубашка была предметом гардероба, который я взяла из общего хранилища наверху, но я бы не потрудилась относить её обратно после встречи с Бриком и его вампирскими приятелями. В корзине с ношеным бельём ничего не было. Штанов, которые я надела, там тоже не было. Никакой одежды, которую я надела тем вечером, не было ни в корзине, ни на полу гардеробной.
Я также ничего не видела на полу в спальне.
Учитывая, что я не хотела сообщать Блэку о своём уходе, всё равно было бы глупо оставлять одежду валяться на полу.
Я открыла другой ящик, ища нейлоновую кобуру, которую надела под куртку. Она тоже пропала. Как и обе кобуры для лодыжек, и та, что я носила на бёдрах.
Я попыталась убедить себя, что оставила это всё в армейских хранилищах на шестьдесят третьем этаже. Я попыталась убедить себя, что это был бы умный поступок в плане заметания следов. Я попыталась убедить себя, что моя одежда почему-то очутилась в общей стирке.
Но я знала, что не ходила в эти места.
Я вообще не помнила, как возвращалась в небоскрёб Блэка на Калифорния-стрит.
Я определённо не помнила, чтобы поднималась на шестьдесят третий этаж посреди ночи, где дежурили видящие и наверняка люди, которые мониторили беспорядки в Мишн дистрикт и пытались выследить Ника и остальных вампиров через источники в разведке, беспилотники, спутники и любые камеры наблюдения, которые им удалось взломать.
Я не могла представить, чтобы мне хватило наглости или глупости попытаться запихать армейское снаряжение или даже одежду в общие хранилища.
Я не представляла, чтобы я оставила своё оружие, ботинки или кобуры в общей стирке.
В любом случае, во всём этом не было бы даже отдалённой необходимости.
Мы все временами носили оружие и армейское снаряжение по нескольку дней.
Блэк не обратил бы внимание на лишнюю армейскую рубашку в нашей корзине, как и я бы не обратила внимания на его лишнюю рубашку.
Встав посреди гардеробной и нахмурившись, я постаралась определить, что именно я помнила из той ночи.
Я помнила все детали того, как я добиралась на встречу с Бриком.
Я помнила, как стояла на пирсе, как вампир подходил ко мне в темноте. Я помнила, как он удивился, что я пришла одна. Я помнила, как Брик и его вампир-водитель везли меня в лимузине до парка Золотые Ворота, где он настаивал, что должен показать мне кое-что важное перед нашим разговором.
Я помнила, как входила в Оранжерею Цветов. Я помнила, какой освещённой она была, словно внутри проходила свадьба.
Я помнила встречу со своей сестрой, Зои…
Боль рябью прокатилась по мне.
Она ударила так внезапно, что я ахнула и стиснула ладонь в кулак возле сердца.
Я стояла в гардеробной, сжимая в руке ткань одежды, болтавшейся на ближайшей вешалке, и чувствовала себя так, словно какая-то часть меня пытается отделиться от тела.
Комната вокруг меня поплыла, сделалась смутной.
Я чувствовала, как парю. Парю…
Я прикусила язык.
Крепко.
Так крепко, что это действительно причинило боль,
Последние комментарии
9 часов 30 минут назад
9 часов 44 минут назад
10 часов 52 минут назад
22 часов 10 минут назад
22 часов 28 минут назад
22 часов 52 минут назад