Ромер свернул свой «форд» с шоссе на проселочную дорогу, которую проложили через Люнебургскую пустошь еще в тысяча девятьсот четырнадцатом году французские военнопленные. После последней войны по этой дороге ездили настолько редко, что сквозь щели в асфальте не только проросла трава, но даже пробились отдельные коричневые веточки вереска, которые в августе и сентябре покрывались лиловыми цветами.
Солнце слабо просвечивало сквозь утреннюю дымку. Кусты можжевельника, вымахавшие здесь почти в рост человека, были похожи на причудливых гномов, застывших на миг в своем незатейливом танце. На паутине то там, то тут поблескивали серебряные нити росы, а листья на березах оставались свежими.
Ромер посмотрел на себя в зеркальце заднего обзора. Прожитые годы оставили свой след на его лице. Однако гладкий лоб и густая шевелюра производили внушительное впечатление, как бы лишний раз свидетельствуя о том, что его последняя торговая сделка, в которой он выступал как представитель фирмы по производству гомеопатических средств, прошла, что называется, на славу.
И вот теперь он ехал для совершения новой сделки, и снова его ожидания невольно смешивались с далекими от действительности желаниями, которым, как он думал, вряд ли суждено было когда-либо осуществиться. Ему уже исполнилось сорок пять лет, а в таком возрасте, как известно, уже поздновато резко менять свою жизнь. Ромер всегда страдал от некоторой раздвоенности и внутренних противоречий: он всю жизнь мечтал об оседлом образе жизни, при котором можно было бы, развалившись в мягком удобном кресле и держа в руках кружку доброго пива, следить за событиями, которые мелькают на экране телевизора. Более того, можно было даже сказать, что он ненавидел любую строго размеренную деятельность, к которой его принуждали обстоятельства, лишавшие его тем самым наслаждения собственным существованием.
Новая работа заставила его даже сменить место жительства. Вполне возможно, что теперь ему придется поселиться в одном из степных селений, названия которых в этих местах удивительно часто оканчиваются на слово «полицейский». Вот и то селение, мимо которого он только что проехал, называется так странно: «Колчедан полицейский».
Неожиданно дорога сделала плавный поворот, обходя стороной молодой хвойный лесок, казавшийся зеленым островком посреди широкой пустоши. Машина миновала деревянный мостик, неподалеку от которого возвышался поросший дроком и можжевельником холм. Вскоре дорога внезапно оборвалась прямо у шлагбаума. Ромер затормозил только тогда, когда радиатор его «форда» чуть было не коснулся полосатого бревна шлагбаума.
Вправо и влево от въезда на территорию фабрики, насколько хватало глаз, тянулся забор из проволочной сетки, обнесенный тремя рядами колючей проволоки. Сама проволока поблескивала почти как новая, хотя бетонные столбы, к которым она крепилась, казались довольно старыми. На деревянном столбике Ромер увидел табличку с названием фирмы: «Фабрика по производству пиротехнических изделий — Лорхер и Зайдельбах».
Увидев подкатившую к шлагбауму машину, привратник вышел из своей будки и, подойдя к «форду», сначала посмотрел на номер, а затем заковылял обратно. Позвонив кому-то по телефону, он наконец пропустил машину. При этом Ромеру показалось, что шлагбаум перед ним поднимался как бы с явной неохотой.
Асфальтированная дорога вилась между старых сосен по территории фабрики, строения которой поразили Ромера своими внушительными размерами. В таких помещениях обычно хранят взрывчатые вещества, соблюдая при этом все меры безопасности. Администрация фирмы размещалась в двухэтажном здании, однако привратник повел Ромера не туда, а в какой-то невзрачного вида барак, стоявший немного в стороне.
Родившийся в 1934 году, Ромер, естественно, не мог знать, для каких целей в нацистские времена строили подобные бараки. Однако затхлый воздух, который он вдохнул, идя по скрипучему полу темного коридора, был ему знаком. Дело в том, что почти четыре года он прожил в таком же бараке в лагере при одной тюрьме, где постоянно воняло потом загнанных туда восьмидесяти трех арестованных, парашей и баландой из турнепса. На двери, к которой его подвели, висела табличка с надписью: «Заводская охрана».
Ромер постучался и, войдя в комнату, оказался перед мужчиной лет тридцати со светлыми курчавыми волосами, отливавшими медью, который попросил его подойти поближе. И в этот же миг Ромер почувствовал на себе внимательный взгляд голубых глаз, от которого ему стало как-то не по себе. Это был обер-лейтенант Хойслер, начальник заводской охраны.
Фирма «Лорхер и Зайдельбах» помимо изготовления обычных пиротехнических зарядов, используемых во
Последние комментарии
13 часов 41 минут назад
16 часов 14 минут назад
16 часов 43 минут назад
16 часов 49 минут назад
11 часов 5 минут назад
19 часов 52 минут назад