Балкон для Джульетты [Лев Иванович Митрофанов] (fb2) читать постранично, страница - 92

по спине бегала.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Моя была идея: от посторонних глаз укрыться.

В а л е н т и н а. А мне так ничуточки не страшно, мне здесь каждый кустик знаком. Я в этом сквере с мужем своим познакомилась, каждый вечер на свиданье бегала. Максим, помнишь?

П е т р  П е т р о в и ч. Только, пожалуйста, не пишите об этом мемуаров. К подобному жанру литературы у многих появилась аллергия и мучают ночные кошмары.

К с е н и я. Сам-то не заблудился, Сусанин?

Б е л о г л а з о в. Пришли.

С у м н и т е л ь н ы й. Ты что это, прямо под своей фамилией капсулу закопал? (Трогает транспарант.)

Б е л о г л а з о в. Позаковыристей нашел место. А ну дайте лопату.

Л а р и с а. Стойте!

К а т е р и н а. Господи, напугал-то как.

Л а р и с а. Столько нам это крови и нервов стоило, что достойно торжественной церемонии. Предлагаю застыть всем в минуте молчания.

Застывают. Кто-то даже всхлипывает.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Начинайте, Белоглазов!

Б е л о г л а з о в. Вот она, хранительница бесценного клада. (Похлопывает рукой по гипсовой статуе и, вонзив в ее подножье лопату, извлекает капсулу. Ею оказалась запаянная консервная банка.)

П е т р  П е т р о в и ч. Ржавая банка из-под консервов?

Л а р и с а. Какое кощунство!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Лично мне не до эстетики. У меня давление 190 на 120. И каждое затянувшееся мгновение разрушает мой пошатнувшийся организм.

В а л е н т и н а. Ну что ты, дорогой, так волнуешься? Лично для меня все это — забавное ночное приключение, не больше. Право, даже смешно.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Смеется тот, кто смеется последним!

К с е н и я. Федор, никогда бы не подумала, что ты у меня такой фантазер, дожил до седин, а ведешь себя как мальчишка.

С у м н и т е л ь н ы й. Запечатлеть бы это мгновение для «Фитиля» на кинопленку!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вскрывай капсулу, летописец, не то я за себя не ручаюсь!

Л а р и с а. Минуточку! Дух перевести дайте…

П е т р  П е т р о в и ч. Предлагаю мужчинам. Всем снять головные уборы.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Товарищи, валидольчика ни у кого нет?

К а т е р и н а. Вонзай тесак в жестянку, а то, глядишь, в живых кого недосчитаемся!

Сумнительный замахивается ножом.

И тут раздался истошный крик: на глазах у присутствующих статуя «Дискоболка» зашевелилась, ее рука с диском сделала замах и… она вновь замерла в своем изваянии. Первым, у кого не выдержали нервы, оказался Максим Максимович.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Прекратите! (Падает на колени перед Валентиной.) Каюсь. Повинную голову не секут.

В а л е н т и н а. Ну, подурачился, и будет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Нет, все как на духу… Анонимку на тебя написал я. Написал ее в минуту отчаяния и временного помутнения рассудка!

В а л е н т и н а. Что ты городишь, опомнись…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да, да, да! Тебя избрали в административную комиссию при райисполкоме, а там… там протокол из медвытрезвителя: попал с приятелем, черт попутал! Ну и накуролесили, как это в песне — «Развернись плечо, размахнись рука». Скотство, в общем.

В а л е н т и н а. Боже мой…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Но я самокритичен, я не щадил и себя! Все анонимки в адрес Общества по изучению гармонии личности сочинял тоже я! Зачем? Подогревал интерес к своей личности. А как бы я иначе усидел в руководящем кресле — я, спившийся музыкант, ныне комендант-администратор? Что мне еще оставила судьба?! Вот теперь ты знаешь все. Я чист перед тобой, кого я так беззаветно люблю.

Пауза.

В а л е н т и н а. Нет, это я была слепа. Моя любовь. Слепа и нетребовательна… Проглядела тебя!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Прости.

В а л е н т и н а. Нет. Тут всепрощения быть не может. Тут нужно хирургическое вмешательство.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Высеки! Лучше я сам. Завтра же на работе издам приказ: «Руководителю отдела талантов Брусникину Максиму Максимовичу за клевету и ложь на самого себя объявить строгий выговор!» Нет такой жертвы, на которую я не пошел бы ради тебя, Валентина.

На пустыре появляется  К у к у ш о н о к.

К у к у ш о н о к. Вот вы где? Да я вас и на шестом континенте сыщу!

К а т е р и н а. Чего расшумелся? Тут, может, судьбы людские, как спички, ломаются. (Никак не может прикурить.)

К у к у ш о н о к. А ну брось сигареты смалить!

К а т е р и н а. Тебя не спросила, пять лет курю.

К у к у ш о н о к. Больше не будешь!

К а т е р и н а. Гроза, да к ночи…

К у к у ш о н о к. Точно. Сейчас и гром грянет. (Семену Семеновичу.) Настал и мой звездный час, кандидат наук. Вот твой аванс, верни мой лотерейный билет! (Протягивает деньги).

С е м е н  С е м е н о в и ч. Да он пьян. Какой билет?

К у к у ш о н о к.