Мечта со вкусом малины [Ольга Талан] (fb2) читать постранично, страница - 4

— Ма, Па, там торт достали… А вы чего… трахаетесь уже, что ли… ну, в смысле, сексом занимаетесь? А как же торт?

Метран молча укрылся одеялом:

— Сейкерис, нельзя врываться в комнату взрослых без стука. Мы поедим торт потом.

Ребёнок скрылся, прикрывая двери. Метран отодвинулся от меня и некоторое время лежал, откинувшись на кровати. Ему требуется время вернуть настрой на секс. Индо бы от ввалившейся в комнату мелочи даже с ритма не сбился. Я чуть касаясь погладила пальчиками его коленку, потом её же коснулась губами… С ним у меня всегда ощущение, что я соблазняю девственника. Пугливого юношу, никогда не ощущавшего неолетанской амосы. Каждый раз как первый… Хотя нет, первый раз ещё и было ощущение, что я делаю это против его воли.

Дверь приоткрылась снова. Сейка молча протиснулась в комнату, крадучись подобралась к столу и поставила на него тарелку. После чего так же показательно на цыпочках смылась, уже у самой двери пояснив:

— Там торт. А то Федо съест всё, даже не попробуете.

На этот раз я, рыча, поднялась и для надёжности припёрла эту самую дверь комодом. Обернулась. Метран опять сидел на постели, завернувшись в одеяло. Опять по самые уши! Я взяла тарелку с принесённый ребёнком торт, подсела, подцепила небольшой кусок на ложку и поднесла к его губам. Да, сладкое он любит. Всегда любил. Маленьким, вместе со мной, с удовольствием таскал из-под носа Кэти конфеты с кухни. Я тоже попробовала торт. Яркий вкус малины. Сочный. Летний.

— Мммм. Откуда малина в это время года?

Он покосился на меня, как на сумасшедшую:

— Мэй, я торгую с партнёрами более чем с тридцати планет, из более сотни портов. Всегда где-нибудь лето!

У него на губах капля сока. Сил остановить себя не нашлось, да и какой смысл? Я, потянувшись, слизнула её. Потом внимательно посмотрела в его глаза. Отодвинется? Нет? Каждый раз как по лезвию с ним хожу, не понимаю, не могу предсказать простейших реакций и безумно хочу. На этот раз пронесло. Он подставляет губы под поцелуи. Снова вливается в игру. Поддаётся амосе, смеётся, ластится, медленно разгорается… входит в меня, заносится в рваном темпе, взрывается, позволяет обнять и проникнуть…

У меня перед глазами звёзды. Метран лежал у меня на груди, медленно выводя на ней кружочки подушечкой указательного пальца. Он довольно устойчив к амосе. Никогда не вырубается сразу. Это Индо — кончил и уснул.

— Мэй…

— М?

— Сделай мне визу в Империю.

Я подняла на него глаза:

— Зачем тебе Империя?

— Я взял в САП всё, что они могли мне дать. Больше в матриархальном обществе мне не получить. Я хочу продолжить учиться в Империи.

Впитать ещё и её? Это я устроила ему учёбу в САП. Поменяла мечту на мечту. Я мечтала о нём, он об учёбе в настоящем университете, не помешанном на войне. За те годы учёбы он, как глазурью, покрылся корочкой САПовской правильности. Чем его покроет Империя?

Не получив от меня ответа, Метран отвернулся:

— Не можешь?!

Я не могу!? Да почему не могу?!

— Я же говорила тебе, что могу всё! Хочешь в Империю, поедешь в Империю!

Понятия не имею, как я это сделаю. Придётся Карла о помощи просить. Объяснять… Но, юбля, сделаю! Для него сделаю!

Я притянула Метрана к себе, снова целуя в губы. Жадно, не сдерживаясь. Я уеду утром… я не так много хочу… Он поддался, разрешил, подчинился моему напору…

За дверью снова послышались пение и пальба салютов. В Клинках на новый год детям всегда полагались сладкие подарки. Я — уже не ребёнок, но свой, в данный момент, держу всеми четырьмя руками… Вредный, замороженный и со вкусом малины на губах… и, честно, все остальные грани разумности именно сею секунду идут лесом. Я даже понимаю, что оно как-то не так, но сейчас по-другому не умею. Через два года мне стукнет тридцатник, и я постараюсь, наконец, повзрослеть… приложу усилия, чтобы научиться этой замысловатой неолетанской мудрости, о которой постоянно говорят Морок и Венки, по-настоящему остепенюсь и даже, возможно, стану меньше ругаться… но не сейчас. Сейчас я пьяна собственным возбуждением и счастлива. В моих руках мечта. Он улыбается, отвечает на поцелуи, и больше ничего в этой бесконечной Вселенной не имеет значения.