Атлантида. Забытый. Прокаженный король. Владелица ливанского замка. Кенигсмарк. Дорога гигантов. Соленое озеро [Пьер Бенуа] (fb2) читать постранично, страница - 2

узнаем о самой экспедиции Ферьера, но мы твердо знаем, что он не вернется.

Мы уже говорили о сходстве с романом-фельетоном.

Оно подтверждается делением на главы. К концу каждого эпизода напряженное ожидание читателя доводится до предела, и тогда автор кладет перо до следующей главы. Он наводит нас на путь жадных догадок и в новой главе внезапно их разрушает новым нечаянным ходом. Там, где роковое нарастание трагического мотива сжимает нам горло, внезапно вступает в права пародия, волнение сменяется смехом.

Эта игра контрастами, эта внезапная надежда читателя, что темная драма разрешится фарсом (к вящему его разочарованию, но и к немалому облегчению), это жонглирование крайностями — один из разительнейших приемов мастерства Бенуа. Так, Сент-Ави, схваченный и связанный бедуинамифанатиками, ожидающий в темном закоулке жестокой смерти, вдруг пробужден к сознанию визгливым криком: «Делайте вашу игру, господа! Игра сделана!» — на характерном жаргоне игорных зал Монте-Карло. Так, в рассказе о царице Атлантиды, в призрачном мире платоновской легенды, начинает вдруг звучать скабрезный смех любовного анекдота времен Второй Империи. Значит, все это на потеху, трагедия изжита, сквозь погребальную симфонию ужасов звучат припевы из «Прекрасной Елены»… но нет: твердая рука автора вновь переключает ток, — и судорожным комом мучительное ожидание вновь подкатывается к горлу читателя.

Это-то сочетание трагедии с гротеском, страстных пароксизмов с потешным маскарадом то и дело напоминает нам о фантастическом гении Эдгара По. И подлинно: как Эдгар По сумел дать в своем «Артуре Пиме» некую квинтэссенцию всех «морских» романов, всех путешествий на северный полюс, знаменитых кораблекрушений и открытий, так и Бенуа амальгамировал в своей повести все мотивы сухопутных приключений — грозной романтики Сахары. Как и у Эдгара По, невероятное намеренно замаскировано сугубой научностью. Надписи на скалах (такая же надпись в «Артуре Пиме») подвергаются подробнейшему мнимофилологическому анализу, да и весь текст снабжен — рукою ученого держателя рукописей, поручика Ферьера — рядом солидных библиографических справок и толковых примечаний с ссылками на несуществующие источники.

Откуда все это? Здесь и в помине нет мещанского благородства чувствований и ограниченности интеллектуального кругозора, отличающих французский бульварный роман, от «Вечного жида» до «Рультабиля». Сочинение Бенуа насыщено, а отчасти подсказано литературными реминисценциями; недаром его герои так охотно цитируют Стивенсона.

Предшественников Бенуа, при всей его французской увлекательности, нужно искать по ту сторону Ламанша, а то и по ту сторону океана. И это не потому только, что научную или философскую гипотезу в роли трамплина для писательского воображения мы находим хотя бы у Уэллса.

Ведь роман — в английском, «островном», понимании — прежде всего, work of fiction, вымысел, заведомая и нарочитая фикция. Англичанин привык любоваться тем, как функционирует самый механизм повествования; он чуток к игре и взаимодействию приемов в форме рассказа. И вот, вовлекая читателя в эту восхитительную игру, Пьер Бенуа и завоевал свой успех.

Анри де Ренье включил это новое цветенье авантюрного эпоса в издаваемый им цикл «Литературного романа». Сам Бенуа остается верен неслучайно избранному пути. Второй его роман: «Кенигсмарк» — история одного таинственного исчезновения в конце XVII века, параллель к легенде о «Железной маске», — стал новой победой писателя, как и несколько других его книг, правда, несравненно, более слабых, чем «Атлантида» и «Кенигсмарк».

А. Левинсон

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО

«Прежде чем начать, я должен вас предупредить: не удивляйтесь, если я буду называть варваров греческими именами»

Платон: «Критий»

(Это письмо, как и приложенная к нему рукопись, находившаяся в отдельном запечатанном конверте, были вручены вахмистру 3-го спагийского ^[1] полка Шатлену поручиком Ферьером 10 ноября 1903 года, в день отправления этого офицера в Тассили, что в стране азджерских туарегов (в Центральной Сахаре). Вахмистру был дан приказ, как только он получит отпуск, передать эти документы советнику судебной палаты в Рионе, Леру, ближайшему родственнику поручика Ферьера. Но так как этот судебный чиновник внезапно скончался до наступления срока, назначенного для опубликования настоящей рукописи, то появление ее в свет, вследствие возникших в связи с этим затруднений, могло состояться только теперь.(Прим. автора.)

Хасси-Инифель, 8 ноября 1903 года.

Если нижеследующие страницы увидят когда-нибудь божий свет, то это случится лишь тогда, когда для меня он уже перестанет существовать. Верной тому порукой мне служит срок, который я назначаю для их появления в печати.

Опубликование моей рукописи, — если я его подготовлю — не должно,