Серебристый цилиндр (СИ) [Влад Райбер] (fb2) читать постранично, страница - 3

радиатора. А ещё, принимая душ, он увидел на кафеле появившуюся от пара едва заметную надпись «Вакий Р». Она была едва различима, видимо, её просто вывели пальцем на распаренной плитке очень давно.

Опять этот «Вакий»! Ужасно нелепое имя! Ганг стал беспокоиться по поводу своего рассудка. Было бы очень безответственно сойти с ума незадолго до рождения своего ребёнка.

* * *

Ганг долго думал, как лучше это сделать: окликнуть или пройти рядом со скамейкой и будто случайно его заметить. Но в конце концов, Ганг просто подошел и сел рядом. Он чувствовал себя сокрушённым, и ему очень не хотелось увидеть на лице того ненормального победную улыбку. Но тот и не думал ухмыляться, наоборот, он смотрел на Ганга с сочувствием.

— Кто ты такой? — спросил Ганг не здороваясь.

— Попробуй сам вспомнить моё имя, — теперь парень говорил так, будто ему не очень-то и хотелось что-то объяснять Гангу. Хотя не его ли он дожидался каждый вечер на скамейке поодаль от парковки? Ждал, точно зная, что Ганг сдастся и подойдёт рано или поздно.

— Мы не знакомы, — сказал Ганг.

— Не думай об этом сейчас. Просто скажи, как бы тебе хотелось меня назвать?

— Не знаю почему, но я думаю, что это ты Мейс. Я видел это имя в записках.

— Всё правильно. Я Мейс Сет.

Ганг почувствовал облегчение, несмотря на то, что это совсем ничего не объясняло, а как раз наоборот, запутывало ещё больше.

— Эти записки — напоминания. Их нужно было писать каждый день, чтобы ничего не забыть, — тот, кто назвался Мейсом, теперь смотрел Гангу в глаза. — Мы чужие для этой интерпретации, и она пытается найти нам место, вписать и подстроить под себя. Помнишь? Ты меняешься, и если не удерживать свои воспоминания, они заменяются на лжевоспоминания.

— Стой! Ты несёшь какую-то чушь! Какая ещё интерпретация? Я думал, ты объяснишь мне весь этот бред с записками, а я путаюсь только сильнее, — Ганг схватился за голову.

— Прости, я не знаю с чего начать. Мне теперь столько придётся тебе объяснить… Давай лучше я спрошу: что заставило тебя мне поверить?

— Я не говорил, что верю тебе.

— Но ты всё-таки подошёл.

Ганг покосился на мужчину. Теперь он выглядел лучше: привёл волосы в порядок, побрился и, действительно, было в нём что-то знакомое. Ганг уже мысленно называл его Мейсом.

— Имя Эвика в записках. Это очень странно! — признался Ганг. — Я никого не знал с таким именем, но я думал назвать так ребёнка, если родится девочка. Я пока даже жене об этом не говорил.

— Эвика, — мужчина сдвинул брови. — Подумай, вспомни. Задавай себе вопросы. Можешь вспомнить, где ты провёл детство?

— Конечно! Я родился в посёлке неподалёку, — Ганг почувствовал, будто рассказывает это самому себе, и получалось не очень убедительно. — Там и провёл детство. Сюда переехал, когда захотел жить самостоятельно.

— А можешь вспомнить самый лучший подарок на день рождения в детстве? Кто были твои школьные друзья? Как давно ты навещал или хотя бы думал о своих родителях?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что у тебя нет воспоминаний, а только наброски, которые тебе приписала эта интерпретация! — мужчина сжал плечо Ганга. — Твоя настоящая память подавлена! Вспомни Эвику!

— Да иди ты! — Ганг смахнул его руку. — Только зря потратил на тебя время!

— Постой! — мужчина запоздало понял, что Ганг уходит, и бросился вдогонку.

— Мне больше некогда. Меня ждёт жена, оставь меня в покое.

— Хватит! Забудь о своей жене! Ты вообще не должен был заводить жену!

— Да, что ты такое несёшь?! — Ганг повысил голос и тут же прикусил язык. Всё-таки его могли услышать люди и подумать что-нибудь не то.

— У нас нет времени! Ты видел первое явление! А потом будет осень в середине лета… И придут ОНИ! Вакий! Я так долго искал тебя, а ты, — мужчина оборвался на полуслове, а потом махнул рукой. — А, ладно. Ты всё поймёшь. Уже начал понимать.

Ганг оглянулся и увидел, как человек в кожаной куртке быстро шагает прочь.

* * *

В тёплые месяцы были особые тихие вечера. Никогда не надоедало забираться на водонапорную башню — оттуда хорошо было видно закат, и когда солнце садилось, зелёные холмы на горизонте становились синеватыми…

Где это было? Что это за место? Точно не родной посёлок. Там не было холмов и водонапорных башен. И закатом нельзя было любоваться, потому что тот посёлок окружён густыми лесами. Но ведь где-то это было. Странно!

Кеута повернулась во сне на другой бок. Ганг поправил одеяло и отодвинулся от неё подальше, боясь случайно надавить на живот. В последние дни она была немного нервной, и Ганг винил себя за это. Он думал, что жена просто перенимает его тревогу. Для Ганга было очень важно быть хорошим мужем, он всегда гордился тем, что это ему обычно удаётся.

Кеута была единственным близким ему человеком. Может быть, даже за всю жизнь? Правда, трудно вспомнить жизнь до неё. Не воспоминания, а сухое