Забыть завтра [Пинтип Данн] (fb2) читать постранично, страница - 3

цвета травы незадолго до наступления лета, оттенок меняется от яркого до тусклого, как будто цвет не может решить — расцветать ли под солнцем или завянуть от его тепла.

— Это отличалось от того, чему нас учили, Келли. Мое воспоминание не дало мне ответов на мои вопросы. Я не чувствую спокойствия или гармонии с миром. Я просто чувствую, что я растерян.

Я облизала свои губы.

— Может быть, ты не следовал правилам. Может, будущий ты запутался и послал неправильное воспоминание.

Я не могла поверить, что сказала это. Все наше детство мы провели, постигая, как выбрать верное воспоминание, то единственное, которое поможет нам пройти через все трудности жизненного пути. И вот она я, говорю другому человеку, что он запорол тот единственный тест, который имеет значение. Не ожидала такого от себя.

— Может быть, — сказал он, но мы оба знаем, что это неправда. Логан умен, слишком умен, чтобы я одержала верх над ним в конкурсе на лучшее правописание в «7 лет до» классе, и слишком умен, чтобы так ошибаться.

А потом я поняла.

— Ты разыгрываешь меня. В будущем ты лучший пловец, которого когда-либо видела наша страна. Правильно?

Что-то, чего я не смогла распознать, промелькнуло на его лице. А затем он сказал:

— Правильно. У меня настолько много медалей, что мне потребовалось построить пристройку к моему дому, чтобы выставить их все.

Что-то внутри меня кричало, что он не разыгрывает. Он пытается тебе что-то сказать.

Но если Логан оказался одной из тех аномалий, о которых я слышала — одним из тех, кто получил плохое воспоминание или хуже, вообще никакого — я не хочу знать об этом. Мы не были друзьями пять лет. Я не собираюсь беспокоиться о нем просто из-за того, что он снова счел меня достойной его внимания.

Внезапно я больше не смогла ждать окончания беседы. Я потянулась за рукой Джессы и прикоснулась к ее локтю.

— Прости, — сказала я Логану, — но нам нужно идти.

Джесса протянула ему букет из листьев, и я потянула сестренку прочь. Мы были уже почти вне пределов слышимости, когда он позвал:

— Келли? Веселого кануна Дня Воспоминания. Пусть радость будущего поможет тебе пройти через испытания настоящего.

Стандартное пожелание, произносимое каждому за день до семнадцатилетия. В прошлом фраза Логана заставила бы мои щеки запылать, но сейчас от его слов у меня по спине побежали мурашки.

Мы вошли в дом, наполненный запахом шоколадного торта. Моя мама в столовой, ее каштановые волосы стянуты в пучок, она все еще одета в свою униформу с символом КомА поперек кармана. Она работает оператором системы управления ботами в одном из государственных учреждений, но платит ей Комитет Агентств, или КомА, государственная организация, которая управляет нашим государством.

Мы бросили наши школьные сумки и сорвались с места. Я обняла маму со спины, а Джесса атаковала ее ноги.

— Мамочка! Ты дома!

Моя мама обернулась. Сахарная пудра оставила след на ее щеке, а шоколадная глазурь сделала одну бровь темнее. Красный огонек, который обычно мигает на нашем пищевом комбайне, не горел. Необходимые ингредиенты — пачки с мукой, небольшой пакет молока, настоящие яйца — были разбросаны по всему обеденному столу.

Мои брови взлетели вверх.

— Мамочка, ты готовишь? Вручную?

— Не каждый день моей дочери исполняется семнадцать. Я решила, что попробую приготовить торт в честь моего будущего мануального Шеф-повара.

— Но как ты… — у меня пропал голос, когда я увидела маленькую прямоугольную машину на полу. У нее была стеклянная дверца с кнопками на одной стороне, две металлические полки и спираль, которая становится красной, когда нагревается.

Печь. Моя мама купила мне рабочую печь.

Рука сама взлетела ко рту.

— Мамочка, это должно было обойтись в сотню кредитов. Что если… что если мое воспоминание не покажет меня успешным шеф-поваром?

— Ее было не так-то просто найти, признаюсь тебе. — Она развязала тряпку, повязанную на талии, и встряхнула ее. Облако муки взмыло в воздух. — Но я абсолютно уверена в тебе. Веселого кануна Дня Воспоминания, милая.

Она посадила Джессу к себе на бедро и притянула меня в свои объятия, так что мы оказались в кольце ее рук, именно так, как было всегда. Только мы трое.

У меня осталось мало воспоминаний о моем отце. В моей жизни он представляет из себя не столько зияющий пробел, сколько тень, притаившуюся за углом, просто вне зоны досягаемости. Раньше я приставала к маме с деталями, но сегодня, в канун моего семнадцатого дня рождения, тяжелого знания о нем было достаточно.

Мама стала очищать стол от ингредиентов, на голую, сверкающую кожу ее запястья попал свет, исходящий от стен. У нее татуировки нет. Еще