Проклятый долг (СИ) [Александр Андреевич Войкин] (fb2) читать постранично, страница - 41

глазами все плыло, ноги заплетались а в сознании царила оглушающая пустота. Будто кто-то ударил по затылку молотом, выбив мысли и вогнав меня в пьяное состояние.

Остановившись у ворот Гильдии, запрокинул голову и взглянул на звезды. Яркие. Блестящие. Но абсолютно пустые. Жалкие оболочки, внутри которых лишь труха. Что случится, если разбить звезду? Думаю, останется только пепел, который легко развеять по ветру. Как и любовь. Какое глупое чувство…и столь же болезненное. Любить — значит постоянно страдать. Ощущать боль от невозможности быть рядом, и, как следствие, от разрыва отношений. Зачем вообще нужна любовь? Чтобы почувствовать себя кому-то нужным? Наверное.

Мне тоже хотелось, чтобы меня ждали, ценили, и, конечно же, любили. Но это невозможно. Теперь-то уж точно.

— Альберт?

Мелодичный голосок разрезал ночную тишину не хуже раскатов грома. Я медленно повернулся и увидел перед собой Имиану. Она держала за руку того самого парня и с удивлением смотрела на меня.

— Ты приехал сегодня?

— Да.

— Но почему не пришел? Я была бы рада повидаться с тобой.

— Теперь уже неважно, — тусклым голосом произнес я. — Можешь поступать, как тебе вздумается. Я никогда более не потревожу вас, миледи.

Она что-то сказала, пыталась броситься ко мне, но юноша удержал ее. Я криво усмехнулся и, толкнув ворота, направился по дорожке к зданию Гильдии.

И, казалось, что с каждым шагом связи, удерживающие меня на плаву, рвутся с оглушительным треском, все глубже загоняя того, кем я был.

Дверь Гильдии открыл уже другой Альберт. И, думаю, мне было бы омерзительно видеть себя со стороны.

Утром я с трудом заставил себя подняться. Было уже светло, коридор оказался совершенно пустым, а значит, ученики отправились на занятия. Взяв полотенце, отправился в умывальню. Неспешно привел себя в порядок и долго разглядывал свое отражение в зеркале, пытаясь понять, что не так.

Лишь после до меня дошло: глаза. Они потеряли свой цвет. Из зеленого превратились в почти черные, блеклые и неприятные.

Сердце все еще болело, но я спрятал чувства так далеко, как только смог. Вернувшись в комнату и надев лучший наряд, отправился к наставнику.

— Вижу, ты уже привел себя в порядок. Отлично! Все уже собрались, ждем только тебя, — жизнерадостно воскликнул Мастер, косясь на меня. В глубине его глаз я разглядел сочувствие. Похоже, от Доминика не укрылось мое состояние, и он прекрасно понял, чем оно вызвано. Старик всегда хорошо разбирался в людях.

Мы миновали один этаж и оказались на четвертом. Я еще не был здесь. Обычно преподаватели работали на третьем, четвертый являлся закрытым, только для Мастеров. Ученикам сюда ходить запрещено. Конечно, находились такие, кто пытался попасть на закрытый этаж, но все они были жестко наказаны, что отбило охоту продолжать походы сюда.

Доминик толкнул массивную дверь и пропустил меня. Оказавшись внутри, я невольно прищурился: солнце светило в окна, ослепляя и заставляя морщиться от выступивших на глаза слез. Проморгавшись, увидел небольшой стол, за которым восседали пятеро человек. Сейчас все они глядели на меня, каждый по-своему, оценивая и подмечая что-то для себя.

— Итак, господа, я рад представить вам нашего юного коллегу — Мастера Альберта Ар-Нисо де Ольван! — громко произнес Доминик, преодолевший расстояние до стола и устроившийся во главе.

Я вышел на середину комнаты и поклонился.

— Для меня большая честь оказаться в этом зале вместе с вами, — сказал я. — Однако я считаю, что еще не имею права зваться Мастером. Моих знаний и навыков не хватает для принятия этого титула. Я уже говорил это Мастеру Доминику, и готов повторить.

В их взглядах мелькнуло одобрение.

— Он не так уж плох, ты был прав, — пробормотал себе под нос небольшой лысый старик, чье сморщенное лицо походило на тыкву. Однако в его глаза плескалась мудрость, и он явно был старше пары сотен лет.

Только теперь я осознал, что нахожусь в одном помещении с теми, кто связан с миром настолько тесно, что связи эти невозможно разорвать. Драконы. Все они признали меня, как равного, несмотря на отсутствие опыта и прав. Неужели я сдамся? Нет!

— Мальчик еще так юн и неопытен. И у него на душе царит смятение, — покачала головой женщина, выглядевшая лет на тридцать, но на деле, конечно же, намного старше. Ее темные волосы и бледное лицо создавали чудесный контраст, а ярко-голубые глаза были прекрасны.

— Ох уж эти дети, — всплеснула руками старушка, сгорбившаяся в кресле. Ее глаза были прищурены, а рот расплывался в добродушной улыбке. Что такая милая бабуля забыла среди Мастеров?

— Любовь…когда-то и мы были столь же юными и прекрасными, — покивал головой симпатичный парень лет двадцати, чья прическа выглядела весьма вульгарно на фоне остальных: начисто выбритые бока и густой ежик волос посередине. Темно-коричневые глаза лукаво глядели на меня, а губы изгибались в хитрющей улыбке. Внешность обманчива, ему около двухсот лет. Я просто чувствовал