С точки зрения Карфагена: Финикийцы и Карфаген [Елена Владимировна Хаецкая] (fb2) читать постранично, страница - 99

Опальный олигарх, возжелавший создать новый «центр силы»? Или революционно настроенная «золотая молодежь», которой опостылела династия Магонидов — семья, на протяжении десятилетий доминировавшая в карфагенских властных структурах? Кто-то очень честолюбивый и столь же безответственный решил основать собственное маленькое царство? Впрочем, почему «маленькое»? Сейчас на Азорском архипелаге, далеко не в самых стесненных условиях, обитают 250 тысяч человек, площади островов достаточно для заселения составом восьми экспедиций Ганнона!

Карфаген принимает радикальные меры — полетели головы, вводится прямой запрет на плавания к Азорам. В сообщении Тимея слышится отзвук столкновения официальной власти с некоей оппозицией, решившей эмигрировать из метрополии. Новый Город решительно пресек попытку создать независимый анклав, а лояльно настроенные к правительству карфагеняне Азорскими островами не заинтересовались — слишком далеко, вне торговых трасс, а значит экономически нецелесообразно.

Запрет был настолько суровым, что об Азорах забыли уже в античности; вновь открыли острова только португальцы в 1429 году по Рождеству. Архипелаг считается самой западной точкой Атлантики, где безусловно побывали моряки из Карфагена. Предположения о возможном посещении финикиянами или пунийцами Америки, как мы и говорили, остаются в сфере догадок и вероятностей — ни единого заслуживающего доверия доказательства посещения Американского континента в период античности на сегодняшний день нет, а все «финикийский надписи» якобы обнаруженные в США и Бразилии в XIX веке оказались грубыми фальшивками.

Заметим лишь, что если убедительные свидетельства пребывания карфагенян в Новом свете однажды появятся, это станет событием номер один в научном мире.

Глава II. Финикии больше нет

Около столетия продолжалась борьба Карфагена за Африку, пускай бороться было особо не с кем — по уровню технического и цивилизационного развития пунийцы на порядок превосходили африканские народы. Приращение земель в V веке до н.э. делает Карфаген одним из ведущих поставщиков сельскохозяйственной продукции на рынки средиземноморья, появляются крупные латифундии, для обработки земли требуется дешевая рабочая сила, в следствие чего начинается эпоха массовой работорговли. Патриархальные времена, когда рабы являлись штучным ценным товаром уходят безвозвратно.

В самом Карфагене грянула долгожданная «конституционная реформа» — со времен Магона Великого формулу власти в Новом городе можно было бы определить как «наследственную военную диктатуру» клана Магонидов. Абсолютной диктатурой, когда все решения зависели только от одного человека, господство потомков Магона назвать сложно, народное собрание и совещательные органы действовали, но последнее слово оставалось за «полководцами», как именует это семейство Юстин.

Давайте вновь обратимся к «Эпитоме», глава XIX.

«...Между тем погиб на войне в Сицилии Гамилькар, оставив трех сыновей: Гимилькона, Ганнона, Гисгона; у Асдрубала было столько же сыновей: Ганнибал, Асдрубал и Сапфон. Все они в то время вершили дела в Карфагене; а именно: они напали на мавров, воевали против нумидийцев, а афры были принуждены освободить карфагенян от уплаты дани за землю, на которой был основан их город. Так как эта многочисленная семья полководцев стала в тягость свободному государству, ибо они одни всем распоряжались и все решали, то с течением времени из числа сенаторов избрали сто судей, которые, по возвращении полководцев с войны, должны были требовать у них отчета в их действиях, чтобы полководцы из страха перед такой ответственностью пользовались своей властью на войне, не нарушая государственных постановлений и законов».

Это была революция — Карфаген превращается в аристократическую республику во главе со сверхэлитарным замкнутым сословием. Никаких социальных лифтов для представителей низов, «совет ста» (Аристотель называет другое число, сто четыре «эфора», т.е. выборных магистрата) набирается только и исключительно из представителей богатейших семейств.

Тем не менее, Аристотель в трактате «Политика» открыто восхищается карфагенским строем:

«...И карфагеняне, как полагают, пользуются прекрасным государственным устройством, которое во многих отношениях отличается от остальных. <…> Действительно, многие стороны государственной жизни устроены у карфагенян прекрасно. Доказательством слаженности государственного устройства служит уже то, что сам народ добровольно поддерживает существующие порядки и что там не бывало ни заслуживающих упоминания смут, ни тирании. <…> Всего же более отклоняется от аристократического строя в сторону олигархии карфагенское государственное устройство в силу вот какого убеждения, разделяемого --">

Пожертвовать