С точки зрения Карфагена: Финикийцы и Карфаген [Елена Владимировна Хаецкая] (fb2) читать постранично, страница - 100

большинством: они считают, что должностные лица должны избираться не только по признаку благородного происхождения, но и по признаку богатства, потому что необеспеченному человеку невозможно управлять хорошо и иметь для этого достаточно досуга. Но если избрание должностных лиц по признаку богатства свойственно олигархии, а по признаку добродетели — аристократии, то мы в силу этого могли бы рассматривать как третий тот вид государственного строя, в духе которого у карфагенян организованы государственные порядки; ведь они избирают должностных лиц, и притом главнейших — царей и полководцев, принимая во внимание именно эти два условия».

Отец Философии не скупится на превосходные эпитеты в адрес Карфагена, что в целом необычно для грека — может быть, Аристотель сумел абстрагироваться от традиционно неприязненного отношения эллинов к пунийцам и счел нужным похвалить их за удачные реформы? Ему нравится концепция назначаемых судей, нравится то, что олигархат дает возможность другим людям разбогатеть, что «пар народного гнева» умело выпускают с помощью предохранительного клапана — предоставления гражданам новых земель по методу Ганнона. Да и вообще карфагенская властная схема «заслуженно пользуется хорошей славой».

Полибий из Мегалополиса, через полтора столетия после Аристотеля написавший свою «Всеобщую историю» более скептичен, рассказывая о повальной коррупции в Карфагене и продаже за взятки государственных должностей, что вполне соотносится с исключительной властью олигархата. Мы не представляем каков был правовой статус «совета ста», какими он обладал полномочиями по закону — контролирующий, исполнительный или законодательный орган? Совмещение всех ветвей власти?

Или это была «корпорация» в прямом понимании термина — совет крупных предпринимателей, решавший вопросы экономического взаимодействия между различными отраслями, от сельского хозяйства, до судостроения, морской и континентальной торговли? Если так, неудивительно, что все решали деньги и в совете царило стремление к неограниченной прибыли: мы успели достаточно изучить финикийский образ мышления, чтобы понимать — первично золото, остальное можно купить...

Закончив с Африкой и достигнув максимальных пределов расширения на материке, к рубежу V-IV веков до н.э. Карфаген вновь переносит внимание на острова Средиземного моря, с переменным успехом ввязываясь в бесконечные конфликты между сицилийскими греками. Чуть позже пунийцы начинают наступление в Иберии — теперь Новый Город заинтересовала юго-восточная часть Пиренейского полуострова, которая и была без особых затруднений покорена.

В IV веке заключаются сразу два договора с Римом (в 348 и 306 гг. до н.э соответственно), носящие вполне мирный характер — разграничивались сферы интересов и подтверждались пункты первого соглашения. Римлянам нельзя плавать дальше Прекрасного мыса и вообще заглядывать в Иберию, торговать и основывать города в Ливии и на Сардинии, зато Сицилия для Рима остается зоной свободной беспошлинной торговли, как и Вечный город для карфагенян.

В договоре 306 года до н.э. применительно к римлянам используются формулировки «возбраняется приставать к берегам», «если будет занесен бурею» и прочие пункты, свидетельствующие о том, что ранее насквозь «сухопутные» обитатели Лация начали осторожно осваивать море. Пока молодой римский флот ни малейшей угрозы для Карфагена не представлял, но в число запретных для посещения областей (против первого договора) уже входит Африканское побережье.

Тем временем в Элладе, в Передней Азии и в Финикии происходило нечто настолько невероятное и выходящее за пределы понимания, что все эпические завоевания персов с их предшественниками меркли перед новой силой, пришедшей с Балкан.

Из Македонии.

* * *

До определенного момента Финикия жила под могучим крылышком державы Ахеменидов вполне сыто и безмятежно, чему способствовали единые правила игры на рынках от Черного моря до Индии, внушительный карфагенский экспорт «элитных товаров», проходивших в основном через Тир, и сравнительная стабильность империи в период с 550 по 404 гг. до н.э.

Идиллия закончилась, когда египетский аристократ Амиртей поднял восстание, освободил от персидского владычества Нижний Египет и провозгласил себя фараоном. Древнейшее царство средиземноморского мира вернуло себе независимость, пускай и ненадолго.

При всем пиетете, который финикийцы издавна испытывали к Египту, в Тире и Сидоне поглядывали на события в дельте Нила с немалой долей опасения и сомнения. Персия, конечно, изрядно ослабла со времен Кира Великого и Дария, погрязла в междоусобицах и нескончаемой грызне с греками, но оставалась великой державой, которая непременно захочет вернуть утраченное достояние — Египет слишком ценный актив, для того, чтобы о нем забыть!

Какой дорогой пойдет персидское войско? Верно, одной-единственной — через Палестину и --">

Пожертвовать