Переезд [СИ] [Сергей Викторович Васильев] (fb2) читать постранично, страница - 3

— Быть не может, — возразил Бюргамай, чуть краснея в почтительном превосходстве. Уж что-что, а массу своих вещей он прекрасно знал.

Мастер пошевелила одним из пяти отростков на конечности. О-о! Знаменитый жест приглашения! Бюргамай живо приблизился. Емлянка слегка наклонилась над панелью машины и показала на светящийся индикатор в начале красной зоны.

— Видите?

Бюргамай, конечно, видел, но что это означает — не знал.

— Она сердится? — свое предположение Бюргамай высказал, демонстрируя жесты сомнения.

Мастер опять надолго замолчала, глядя на караланга. Бюргамай решил оправдаться:

— Мне ее Самай продал. Сказал, что грузоподъемность ровно двадцать два кило-бульпа.

— Нет. Двадцать две тысячи бульпов. А у вас нагружено двадцать две пятьсот. Есть разница?

Бюргамай ничего не понимал. Ни емлянский счет. Ни «кило», ни «тысячи», ничего. Он видел, что новой машине плохо, и от этого сам распереживался. С удрученным видом, с помощью кран-дерева, он стащил с машины всё, что на нее загрузил, и пошел прогуляться. Посмотреть на недалекий океан, послушать шум волн, бьющих в низкий берег, подышать горько-соленым ветром, кидающим на лицо терпкие зелено-желтые капли.

Только раз он обернулся. Мастер склонилась над машиной и что-то делала. Лечила, наверно.

Надышавшись и успокоившись, Бюргамай вскоре вернулся. И вовремя. Мастер вытирала руки, а машина радостно подмигивала боковыми сигналами. Потом они внезапно погасли. Что-то не так? Смутные подозрения заставили Бюргамая вопросить пояснений у мастера:

— Как? Оживили? — с фиолетовым отливом неуверенности спросил он.

— Оживила? В каком смысле? Машина не живая…

— Не живая?! Умерла??! Только не говорите, что я ее перегрузил… — ужас от содеянного зелеными волнами прошелся по лицу Бюргамая.

— Нет, вы не поняли, — мастер решила объяснить свои слова, — машины в принципе не живые. Они — эээ… машины. Механизмы. Нечто неодушевленное, сделанное кем-то.

Бюргамай молчал. Не знал, что сказать. Вряд ли мастер стала бы его обманывать. Но тогда, получается, что все машины, которые емляне передали каралангам, сродни какому-нибудь камню, едва обтесанному щупальцем! И среди этих камней они живут? Да как вообще можно принимать в дар что-либо неживое?!

Мнение о емлянах у Бюргамая резко ухудшилось. Проще говоря, сошло на «нет». Ладно, недоразумение с числами — это еще можно понять. Но нельзя же общаться с тем, кто пользуется неживым. Он сам становится таким. Душа исчезает, растворяясь в бездушном окружении.

Караланг отвернулся от Варвары, игнорируя ее, и пошел к низкому стойлу с чуть проваливающейся крышей. Емлянская машина так и осталась на дороге. Пусть жалостливо моргает. Пусть о чем-то призывно гудит. Пусть. На самом деле этого нет. Не существует ее.

А ведь Бюргамаю так хотелось облегчить жизнь своему шняблику… Эх! Какая бы у него была подружка…

Караланг отворил приветственно заскрипевшую дверь стойла. Солнечный свет квадратом открытого проема упал на морду шняблика, от чего тот зажмурился. Не хотелось Бюргамаю его перегружать, а придется.

Слегка притронувшись к морщинистой коже грузовика, караланг вздохнул и прочуственно сказал:

— Надо. Понимаешь, надо. Переезжаю. Поможешь? В последний раз.

Старый шняблик грустно поморгал глазами, тяжело вздохнул и устало подставил спину под грузовую платформу.