Комбинат [Юрий Леонидович Нестеренко Джордж Райт] (fb2) читать постранично, страница - 3

площади торчал памятник понятно кому, указующий в сторону вокзала. «Типа, чего приперлись, садитесь в поезд и катите отсюда», — усмехнулся про себя Селиванов. Если же интерпретировать жест вождя пролетариата согласно сторонам света, то (насколько Николай мог судить в отсутствии солнца) верный путь для товарищей лежал на северо-восток. Перед постаментом догнивал под дождем тощий букетик — вероятно, дар от местного отделения КПРФ.

Ну да — депрессивная российская провинция. А что он рассчитывал увидеть — Нью-Йорк? (Ему вспомнилась кондиционированная свежесть уютных нью-йоркских автобусов, мягко приседающих на остановках для удобства пассажиров-инвалидов. Сейчас, небось, придется трястись на каком-нибудь воняющем бензином чудовище с изрезанными сиденьями…)

— Такси, командир?

Николай повернул голову. К нему обращался неопределенного возраста мужик в короткой потрепанной кожаной куртке и тренировочных штанах с тремя полосками (в последний раз Селиванов видел такие в каком-то фильме о временах перестройки). Зубы у водителя были редкие и кривые, почти коричневые от табака; спереди не хватало двух, одного сверху и одного снизу… Брился он в последний раз, вероятно, дня два назад. В целом, доверия этот тип не внушал.

— Автобуса ты тут можешь до утра ждать, — сообщил он, по-своему интерпретировав колебания потенциального клиента. — На Ворошилова канаву разрыли, там трубу прорвало. Тебе куда ехать-то?

— Гостиница «Маяк», — сдержанно ответил Николай, не очень понимая, как связаны автобусы и труба (даже если где-то дорога перекрыта из-за ремонта, неужели нельзя пустить транспорт в объезд?)

— «Маяк»? Поехали. Давай сумку, — водила решительно протянул руку к багажу Селиванова.

— Не надо, я сам! — решительно отстранился Николай. — Сколько до «Маяка»?

— Двести рублей, — заломил водитель, нагло глядя на хорошо одетого московского гостя. Вероятно, в его представлении это была запредельная цена.

— Хорошо, — Николай мысленно возблагодарил провинциальную наивность, представляя, сколько пришлось бы отдать водителю где-нибудь на площади Трех вокзалов в Москве. Впрочем, Красноленинск и по размерам тоже не Москва, тут, небось, и ехать-то всего ничего… (Никаких карт города в интернете ему найти так и не удалось — вездесущий «Гугл» сюда еще не добрался, не говоря уже о «Яндексе».)

Водитель вышел под дождь и зашагал влево по тротуару. Николай последовал за ним, тщетно высматривая такси.

— Где машина-то? — спросил он наконец, чувствуя, как поутихшая было тревога вновь поднимается холодной волной в животе.

— Ща будет… нам на площади нельзя парковаться, менты гоняют.

— Почему? — удивился Николай. — Разве не логично сделать стоянку рядом с вокзалом?

— Как это почему? Денег хотят. Вон моя машина, пришли почти.

Они подошли к серой «Волге», выглядевшей таким же анахронизмом восьмидесятых, как и адидасовские «треники». Никаких шашечек или, тем паче, логотипов компании на ней не было. Ну да, подумал Николай, классика жанра — «тебе шашечки или ехать?»

Водитель открыл ключом багажник, куда Селиванов сгрузил свою сумку, затем пошел отпирать двери. Забравшись внутрь, Николай поморщился от резкого табачного запаха. Ну да, разумеется — пепельница была тут, полная окурков.

Зато таксометра, само собой, не было.

— Хлопай сильнее, — напутствовал его водитель, — а то замок не закроется… Не, не так, ты со всей дури лупи! Николай хлопнул дверцей со всей силы, опасаясь, не разобьется ли стекло. Но, похоже, машина была привычна к такому обращению.

— Во, — одобрил водила, — теперь поехали. Да не пристегивайся, — брезгливо добавил он, глядя, как его пассажир натягивает драный брезентовый ремень, — за это у нас не шмонают. Это даже ментам впадлу.

— Я, собственно, не ради ментов, — пряжка ремня никак не хотела входить в замок, но Николай не оставлял попыток. — Ремни, вообще-то, придуманы для безопасности.

— Да какие опасности, нах, — водила повернул ключ; стартер сипло дергался секунд шесть, но наконец все-таки сделал свое дело. Селиванов обратил внимание на целый иконостас из трех небольших иконок, прилепленный в углу лобового стекла; как видно, заботу о безопасности водила понимал именно таким образом. Ожила магнитола, и стекла завибрировали от «русского шансона»: хриплый голос с блатным надрывом выводил про «окурочек со следами помады». Николай болезненно поморщился:

— Можно потише?

— Чо, не любишь музыку? — водила отъехал от бровки, затем, быстро оглядевшись по сторонам, нахально развернулся через двойную сплошную и покатил в другую сторону.

— Такую — нет, — Селиванов наконец совладал с ремнем.

— А чо, нормальный музон… — не согласился водитель, но громкость все же прибрал. — Вы там чо, в своей Москве — сплошь по консерваториям ходите?

— Ну, не сплошь… лично я классический рок предпочитаю. Led Zeppelin, Queen… А как вы… — Николай сделал