Полтава [Станислав Антонович Венгловский] (fb2) читать постранично, страница - 2

обученную московскую армию и, считая главным противником польское королевство с саксонским курфюрством, двинулся от Нарвы против Августа...

Шведские войска несколько лет утюжили земли Речи Посполитой, гоняя саксонцев, пока не вступили в Саксонию и не заставили курфюрста отречься от польского престола. Для высокого сана отыскали нового кандидата — познанского воеводу Станислава Лещинского, прежде неприметного, — потому и стремился шведский властелин видеть его на престоле, что он нигде не отличился, значит, обещал стать покорным вассалом. Недовольные этой кандидатурою магнаты, ориентируясь на Россию, считали себя и впредь сторонниками Августа. Август же, подчиняясь шведской силе и выплачивая непомерные контрибуции, не терял надежды снова усесться на королевский престол и быть в союзе с русским царём. Он подавал своим сторонникам знаки одобрения даже из наследственной Саксонии. Они же хороводились вокруг коронного гетмана Адама Сенявского в тех землях, откуда ближе к русским границам. Их стали называть сандомирскими конфедератами. Именем Речи Посполитой между ними и царём был заключён договор: совместно бороться против шведов.

Карл XII не боялся сандомирских конфедератов. Не тревожило его, казалось, и то, что, пока он воевал в Польше и Саксонии, русские штурмом овладели на берегах Ладоги и Невы шведскими крепостями и вышли к морским берегам.

Слухи о силе шведской армии уже перекатывались через просторы гетманщины. В гетманщине же было достаточно разговоров и за чаркой горелки, и в поле, и в походе...

Так обстояло дело и в тот вечер. Журба торопился выспросить, что же слышно за Днепром, — оттуда ближе к лиху. Донимали его и события вокруг маленького хутора да тех земель, над которыми он имел власть и силу.

   — Тяжело, — не дожидался Журба слов кума. — Собираю гетманские датки. От такого занятия люди богатели. Записывались в компут...

Яценко молча качал головою да сгребал ладонью длинный, как у Журбы, немного седоватый ус, закрученный на польский манер.

   — Мало что перекинешь в свой тхорик! — горячился Журба. — Ты собирал датки, понимаешь... С этой мельницы, которую совместно с тобой содержу, только и прибыли. Сейчас хлопа не придавишь. Он копит деньги, чтобы заиметь казацкого коня да самому залезть в компут. Не платить ни даток, ни стации... А кому кормить войско и старшину? Хлопа загоняют в ярмо осторожно. Работает он на хозяина два дня в неделю. В Московии мужик отработает столько, сколько прикажет барин! Гетман лукавит. Разве нет сил? Реестровые казаки, охотные... Полк москалей под рукою... Эх, во скольких хатах, хоть бы и в Чернодубе, ружья — не спрашивай! Везде полно гультяев. По городам, возле крепостей, такого нет, как здесь...

   — Эх, кум! — засверкали глаза Яценка. Даже кулаком стукнул о стол. Однако шляхетского вида не потерял. — Осмелел народ. Неудовольствие и в Московии. Шатость. С голоду — за дубины! А на Дону... Рассказывают... Сосчитай, сколько лет дерут деньги на войну. И нам, купцам гетманским, где вести торговое дело? Половина урожая пропадает. Кому продать? Гнали волов в Ригу или в Польшу, как только лето — так и закурели дороги... А сейчас? Шведу? У ляхов между собой грызня. Нет покоя за Днепром. Простой народ удирает под царскую руку. Да и богачам осточертел панский произвол... Но купцу и здесь не разжиться. Один порт у царя на море, Архангельск, чтобы возить товар за границу... Да пока доберёшься... Да и с волами ли? Вилами на воде писано, построится ли новый город при море. Отнимут его шведы, не приведи Господи, — как тогда купцам? Снова лишь в своей земле торговля? Из полка в полк везёшь товар — а полков у гетмана десять! — так и то плати эвекту, инвекту, индукту! — где и слов набралось? И каждый сотник — пан... Со стороны посмотреть — купеческий хлеб сладок. Потому что в чужих руках кот бобром чудится! Если бы моя воля — отменил бы я пошлины на товары внутри державы. Ведь царь один?.. Надежда на московских купцов. В их дело вкладываю деньги. Они подвозят товары для царской армии. Молю Бога, чтобы царь одолел врага. Скоро выстрою дом в Гадяче. Купцы будут приезжать.

Видел Журба Яценков дом. Высок, позавидует и полковник. Над Пслом, под защитой крепости. Окружён валом... Прежде чем пригласить мастеров-строителей, Яценко насмотрелся на панские строения за Днепром. «Наши деды, — говорил, — зарывали деньги в землю, не зная, что они приносят счастье... У меня дочь выросла. Если бы к деньгам зятя, потому что сыновей не имею...»

Вместе голодали и мёрзли в походах Яценко и Журба, а обскакал Яценко приятеля. Купец он.

   — Так что же слышно о враге, кум? Зарится он на тот новый город при море? Или на Москву пойдёт? А не мимо ли наших хат? — спросил наконец Журба.

   — Чума его знает! Чёрту душу продал шведский король... Он одновременно бывает во многих местах, между которыми сотни вёрст. Да и все шведы характерники... А «станиславчики», — так Яценко называл сторонников Станислава Лещинского, — не скоро сюда