Сонный телевизор с сонной тёткой в белом, и большими губами. Чешу большим пальцем ноги под подбородком теледивы, и та немедленно оживляется:
- Курс американского доллара на сегодня...
Медленно закрывающиеся глаза погружают тело в приятную ванну с тайскими массажистками. Те, бережно расслабляя каждую мышцу, вытаскивают из-под меня диван, заменяя его... Его...
Слишком поздно вспомнив о грядущем кошмаре, я уже бессилен что-либо сделать. Ежов. Опять, это...
Сегодня я не на службе - ведь даже мы иногда можем позволить себе отдохнуть? Кто б мог подумать, глядя со стороны на нас с дочей, что таким чудным воскресным вечером наступит и моё время?
- Пап, а давай в кегли, а?
- Хм... В кегли? - улыбаюсь я.
- В кегли, в кегли!!! - смешно разбрасывая косички, бежит к двери Наталькин.
И я топаю притворно за ней, крича вслед 'У-у-у-у-ух, кто последний, тот второй выбивает!..'. Радостный визг и наша орава заставляет распушиться даже дачного кота Василия, лениво дремлющего у камина, а кухарка Марья едва не роняет поднос с сервизом, совершив немыслимый для своих габаритов пируэт.
Наталькин - наш личный, секретный пароль, и доча отзывается на него только от меня. Для всех остальных - кухарки, повара и даже жены, она - Наташенька, Наташа, Натик, а для охраны, так и вообще - сама Наталья Николаевна. Я не препятствую - пусть лизоблюдят, охране положено.
Наталькин, меж тем, уже добежала до поля, и оттуда высовывает мне язык:
- А вот и не успел, а вот и второй!!! Расставляй теперь!
И конечно же я, прикинувшись расстроенным и притворно кряхтя, ползаю по траве, собирая разбросанные вчера кегли. Площадку эту я соорудил сам, две недели уж как, никого и близко не подпуская в помощь. Кроме, разумеется, хулиганки Наталькина...
Два часа напролёт мы сбиваем фигуры, и по странному стечению обстоятельств в проигрыше... Угадайте, кто? Правильно! И, с покровительственным видом, надув губы, лучший в мире игрок в кегли важно учит меня, как правильно бить. Как-как, доча? Так? Давай, попробую ещё... Эх, ма! Не попал...
- Па-а-ап... - дёргает она за гимнастёрку, когда я, на коленях, составляю одну из последних фигур. - Я не хочу, чтобы ты сегодня ехал... Снова приедешь пьяным! И будешь горько пахнуть!
- Доча! С чего ты взяла, что именно сегодня я еду? - притворно удивляюсь я.
Я надеялся скрыться в послеобеденный сончас, когда, наигравшись, та сладко уснёт с матерью! Неужто, не успел?
- Вон они, приехали... - насупившись, та указывает на ворота. Блестящие чёрные бока двух ЗИСов за ними - худшая маскировка на фоне цветущих ракит, и план мой сорван напрочь. А это значит, что подходит время...
Осторожно приподняв хрупкое тельце, я серьёзно заглядываю в голубые глаза:
- Дочка! Ты ведь хочешь получить на Новый год подарки от самого товарища Сталина?
Ход беспроигрышный, и ресницы доверчиво хлопают в восхищении:
- Конечно же!.. А он приедет к нам? А я посижу у него на коленях? А ты передашь ему, что он самый-самый лучший Сталин на свете?
Я едва сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться. Но - нельзя, смотрят подчинённые.
- Если будешь себя хорошо вести и отпустишь папу на работу, любимая! - всё-таки чмокаю я мягкие кудри. Договорились? Как же товарищ Сталин к нам приедет, коли папа будет плохо работать?
- Иди уже, работай, пап. А я как-нибудь доиграю сама... - в её голосе грусть.
Когда я оборачиваюсь у машины, она по-прежнему на месте, держит в ручонках молоток, тоскливо глядя мне вслед. Дверь за мной бережно закрывает вытянувшийся в струну охранник.
- Кто у нас нынче? - я протягиваю руку, даже не оглядываясь. ЗИС мягко набирает скорость, и в ладонь услужливо вкладывают папку.
- Пятеро, товарищ Ежов!.. - подобострастный голос льётся ладаном, и мне опять становится весело.
- Я спросил - кто?.. - даже не повышая голоса я точно знаю, что соседняя спина в ту же секунду взмокла. И хорошо ещё, если только спина...
Сзади сглатывают от ужаса, но находят силы продолжить. У-ва-жу-ха!
- Глеб Бокий и его замы, товарищ Ежов, я вам докладывал...
- Вчера ты балакал о четверых?
- Один добавился, товарищ Ежов!
- Кто ещё?
- Тихонов, товарищ Ежов.
- Коньяку мне, живо!
- Есть!
Хлопнув солидно из фляжки, я откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Уже скоро!
Грохот множества ног по лестнице не страшен этому дому - спецобъект в Варсонофьевском переулке умеет хранить свои тайны. Как и 'Лубянка', что неподалёку. И любой охранник на пути знает, собака, что приближается сам Ежов со свитой. Знает и дрожит, как, впрочем, и сама свита. Каждого ждёт свой черёд.
- Коньяку!
- Есть!
Приземляюсь на любимое место, в зрительной ложе, прислуга замерла позади. Небольшой каменный зал ещё пуст - лишь трудяга Блохин читает журнальчик, пристроившись в углу, у лампочки. При виде меня бодро отдаёт честь - да ладно тебе, Блохин, читай пока. Комично ты выглядишь, Блохин, в своём
Последние комментарии
4 часов 26 минут назад
16 часов 58 минут назад
1 день 7 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад