Семейная тайна [Мэри Робертс Райнхарт] (fb2) читать постранично, страница - 2

медсестра Адамс прекрасно знала свое сердце — оно ей еще послужит. И если, может быть, она не была достаточно молода, то уж во всяком случае достаточно крепка для такой работы. Сколько раз выдерживала гораздо больше смен без выходных, чем большинство работавших вместе с ней молоденьких сестер.

Над ее головой раздался щебет канарейки, и Хильда достала из небольшого холодильника немного салата. Конечно, эта пища не совсем для ее желудка, но птичка так любит полакомиться зелеными побегами. Почему, в конце концов, не сделать ей приятное? Ведь жизнь и так довольно скучна. Так почему не получить хотя бы маленькое удовольствие? Она потратила целый месяц, чтобы попасть на фронт. Теперь же ей придется снова работать по найму. Ведь она так всем нужна!

Хильда была слишком рассержена, чтобы куда-то идти ужинать. В отгороженном под кухню углу на двухконфорочной плите она сделала яичницу и сварила себе кофе. Раздвинув карточный столик и покрыв его скатертью, села ужинать. Не успела она покончить с едой, как прибыли цветы. Их принесла сгоравшая от любопытства хозяйка дома.

— Кто-то к вам неравнодушен, — заметила она, передавая коробку с цветами. — Вон какая здоровая коробка.

— Спасибо, — сказала Хильда. — Кажется, я знаю, кто их прислал. Если бы представилась возможность, я бы с удовольствием швырнула их ему в лицо.

— Ну, если бы мне прислали такую коробку, я, по крайней мере, была бы полна благодарности.

— Все зависит от того, с какой целью их прислали, — сказала Хильда холодно и с силой захлопнула дверь. Она даже не взглянула на цветы. Сняв крышку с коробки, лишь посмотрела на карточку, на которой было написано: «Мисс Пинкертон. С восхищением и наилучшими пожеланиями». Не окончив ужина, она подошла к телефону и набрала номер.

— Попросите инспектора Фуллера, — проговорила она и стала ждать с каменным лицом. Когда Хильда услышала его голос, от негодования у нее затряслись руки. Ее голос был тем не менее ровным, но инспектор не мог не почувствовать его холодности.

— Для чего эти цветы? — спросила она коротко.

— Послушай, Хильда…

— Для чего эти цветы?! Как ты узнал, что меня забраковали?

— Видишь ли, я знаком с доктором Форбсом. И когда он рассказал мне, что с тобой сегодня произошло…

— Перестань мне врать. Вы все там заранее сговорились. Тебе нужно, чтобы я осталась дома и делала для тебя эту грязную работу. Не так ли?

— Послушай, Хильда, неужели ты думаешь, что я причастен ко всему этому? Но ведь жизнь продолжается, и люди нужны не только на фронте. Да к тому же и ты и я не так уж молоды, да и твое сердце…

Тут он услышал короткие гудки и понял, что она бросила трубку.

Хильда так и не доела свой ужин. Когда она не была занята на дежурстве, у нее была привычка совершать перед сном прогулку. А мисс Адамс была человеком, всегда следовавшим своим привычкам. Зимой она проходила определенное количество кварталов, когда было тепло, шла в парк и вязала, сидя на скамейке. Взяв коробку с цветами в одну руку и сумочку с вязанием в другую, она пошла на улицу. Оставив коробку с цветами около квартиры, где жила хозяйка дома, Хильда направилась в парк.

Не обратив никакого внимания на мужчину, севшего на скамейку рядом с ней, она продолжала упорно вязать с мрачным выражением лица.

— Ну и лицо! — воскликнул мужчина, рассмеявшись. — Готов поспорить, Хильда, что ты пропускаешь петли.

Она промолчала, и Фуллер понял, что мисс Адамс действительно расстроена. С ней всегда было трудно. Хильда не любила работать на полицию.

— Интересную историю узнал сегодня. Я бы назвал ее — тайна черной точки.

Она взглянула на него.

— Я должна это выслушать? — спросила она ледяным тоном. — Здесь хорошо, но я могу пойти и домой.

— Это не касается ни тебя, ни меня. Просто маленькая шпионская история. На письмах немецким военнопленным появляется маленькая черная точка. Эти письма, конечно же, не дошли до адресата, их перехватили. Точку увеличили и получили целое послание. Здорово, не правда ли?

Он внимательно посмотрел на нее. Во всяком случае Хильда перестала вязать. Но не проронила ни слова. Если бы не ее седеющие волосы и фигура взрослой женщины, она выглядела бы совсем как девчонка. Ее лицо по-прежнему было холодно.

— Должна тебе сказать, что я не буду больше на тебя работать. Я слишком стара, и у меня больное сердце. Я поеду в деревню и буду выращивать там цыплят. Я всегда об этом мечтала.

— Боже, что они с тобой сделали! Послушай, Хильда. Я не давил на них. Я сказал им, что если они хотят, то могут тебя взять. Но я со всей определенностью заявил, что если они не возьмут тебя, то я с радостью воспользуюсь твоими услугами. И ты очень мне нужна. Прямо сейчас.

— Мне надоели все твои убийства, — сказала она все тем же холодным тоном.

— А заинтересовало бы тебя попытаться предупредить такое убийство? Ведь, в конце концов, жизнь есть жизнь — что здесь, что на фронте. Назревает одна ситуация, которая меня начинает здорово