Луэлла [Алекс Бор] (fb2) читать постранично, страница - 2

…Я познакомился с иностранцами из «кубинского» двора, будучи пятиклассником. Немудрено, если в школе учится полно иностранцев. Моими лучшими друзьями стали кубинцы. Меня тянуло к ним особенно сильно. Почему?

Честно говоря, в то время я не задавался таким вопросом. Просто мне нравилось общаться с ними, ребятами и девчатами, приехавшими из далекой, почти что сказочной, страны, таинственного зеленого острова, лежащего в теплых водах лазурной Атлантики. Возможно, мой интерес к Кубе возник под впечатлением от прочитанных книг и увиденных фильмов об этом свободолюбивом прекрасном народе, услышанных песен, которые часто пелись в те годы. «Куба — любовь моя, остров зари багряной…»

Нет, это было совсем не то, о чем так много говорили тогда наши и их вожди. Просто меня всегда тянуло ко всему далекому, неизвестному, экзотическому. Такая тяга свойственна мечтателям и романтикам, которым во все времена спокойно не сидится на месте, потому что их влечет в неведомые края, в неизвестные страны, на далекие неосвоенные острова и неведомые планеты. Ведь так хочется вырваться из серой и обыденной повседневности!

Тем более в детстве…

И увидеть, что мир, раскинувшийся вокруг тебя, велик и многообразен, замечателен и необычен…

Мне не довелось в детстве побывать ни в далеких странах, ни в незнакомых городах, ни тем более на других планетах. Но когда я приходил в «иностранный двор» и общался с кубинцами, мне казалось, что начинают сбываться мои самые сокровенные мечты, и это не мои друзья-кубинцы приехали со своего Далекого Острова в Староволжск, а я сам каким-то фантастическим образом сумел перенестись за тысячи километров от родного дома и оказался на Кубе и стоит лишь шагнуть чуть в сторону, зайти за угол обычного серого блочного дома — и твоему зачарованному взору откроется необъятная — как небо над головой — голубая стена моря, с парусными кораблями на горизонте и чайками над головой…

Стоит ли говорить, что среди кубинцев я чувствовал себя самым счастливым человеком? А много ли нужно двенадцатилетнему мальчишке для счастья?

В то время, к которому относится мой рассказ, среди моих кубинских друзей особо выделялась одна девочка. Ей было одиннадцать лет, звали ее Фиделина, а фамилия у нее была как у того архитектора, который построил арку при въезде в город и множество других зданий в Старом Городе — Росси. Фиделина Росси.

Как-то незаметно, исподволь, у меня сложились с ней самые дружеские отношения. Фиделина была очень доброй и отзывчивой, очень чуткой к переживаниям других людей. Она могла поддержать в трудную минуту добрым словом. С ней я мог быть откровенным, не опасаясь, что она станет смеяться надо мной. Фиделина. Делина. Делинка. Инка…

Кубинская девочка Фиделина была совсем не похожа на кубинку: маленького роста (ниже всех девчонок в ее классе!), русоволосая, она ходила с короткой мальчишеской стрижкой. С россыпью золотистых веснушек на круглом лице, она мало чем отличалась от обычной русской девчонке ее лет. Пройдет мимо — и не обратишь внимания в уличной толпе.

Во дворе у Фиделины даже прозвище было — «Русская», на которое она ничуть не обижалась. Ей даже нравилось, когда ее так называли. «Я кубинка, но я — как русская!» — радостно кричала Фиделина на весь двор, и невозможно было понять, что доставляет ей больше радости — то, что она «как русская», или все-таки то, что она, несмотря на свою русскую внешность, все-таки кубинка.

Но все-таки Фиделина была кубинкой. У нее были черные, как ночное небо, кубинские глаза. Глаза, которые всегда о чем-то грустили. Они грустили даже тогда, когда Фиделина улыбалась или смеялась. Она умела смеяться весело и заразительно, что называется, от души, но ее глаза все равно оставались грустными, словно веселье не радовало Фиделину.

Фиделина могла ни с того ни с сего оборвать разговор на полуслове, легко коснуться моей руки и, доверчиво заглянув мне в глаза, тихо спросить: «Мы ведь друзья с тобой, правда? Скажи, мы друзья с тобой?..» Она спрашивала и настойчиво смотрела мне в глаза своим грустно-задумчивым взглядом.

Смотрела, почти затаив дыхание. Словно оттого, что я ей отвечу, могла зависеть ее дальнейшая жизнь, и я отвечал: «Конечно, друзья…» И Фиделина улыбалась мне в ответ…

Вот какая она была, эта маленькая кубинская девочка Фиделина.

У Фиделины было две подруги — Танька Громова и Марисель Ландровес. Танька была русской, и Марисель — кубинкой. Кстати, именно Марисель главная героиня моего рассказа. Именно Марисель, а не Фиделина является героиней этой удивительной истории. Истории невероятной, но вместе с тем целиком правдивой. Правдивой в той мере, в какой я сам ее выдумал…

Марисель и Фиделина были подруги не разлить водой. Они всегда были вместе.

Вместе ходили в школу и из школы, купаться на Волгу и даже в магазин за хлебом. В классе девчонки сидели за одной партой, и учителя почему-то не рассаживали их. Острословы «иностранного двора» шутливо называли их «сиамскими