Валерий СОЙФЕР
«КОМПАШКА», ИЛИ КАК МЕНЯ ВЫЖИВАЛИ ИЗ СССР
Посвящаю эти записки первым вузовским преподавателям-биологам — Петру Андреевичу Суворову и Владимиру Николаевичу Исаину, а также человеку, который формально никогда не был моим преподавателем, но с которым мы часто беседовали и который помог мне стать студентом-физиком, Игорю Евгеньевичу Тамму, — людям, привившим мне любовь к научной работе, уважение к праву человека быть самим собой и много раз даже и материально поддерживавшим меня.
Валерий СОЙФЕР — родился в 1936 году в Горьком. Окончил Московскую сельскохозяйственную Академию им. К. А. Тимирязева и 4 курса физического факультета МГУ. Работал в Институте атомной энергии им. Курчатова, Институте обшей генетики АН СССР, создал в Москве Всесоюзный НИИ прикладной молекулярной биологии и генетики, основные работы посвяшены изучению действия радиации и химических вешесть на генные структуры, открытию репарации АНК у растений, физикохимической структуре нуклеиновых кислот. Доктор физико-математических наук, профессор и директор лаборатории молекулярной генетики Университета им. Джорджа Мейсона (США), иностранный член Национальной Академии наук Украины, академик Российской Академии естественных наук и ряда других академий, почетный профессор Иерусалимского и Казанского университетов, награжден Международной медалью Грегора Менделя за «выдающиеся открытия в биологии». Автор более двадцати книг, в том числе «Арифметика наследственности» (Москва, Детгиз, 1969), «Молекулярные механизмы мутагенеза» (Москва, «Наука», 1969; переведена на немецкий и английский языки), «Власть и наука. История разгрома генетики в СССР», «Эрмитаж», Тенафлай: США, 1989 и изд-во «Радуга», Москва, 1993) и др., изданных в России, США, Германии, Франции, Англии, Эстонии, Вьетнаме, Румынии. Живет в пригороде Вашингтона, США.
Предисловие автора (1999 год)
Эти воспоминания я начал писать сразу же после того, как я, моя жена и сын были лишены советского гражданства и 13 марта 1988 года выехали из СССР в США, а завершил их уже в начале 1990-го года. Словом, написаны они были довольно быстро, по свежим следам, и это наложило свой отпечаток.
С первого дня переезда в США я начал работать профессором кафедры молекулярной генетики и Центра биотехнологии Университета штата Охайо (г. Коламбус). Свободного времени не было, а закончить записки хотелось скорее, и эта спешка не могла не сказаться — и нередкими перескакиваниями с темы на тему, и корявостью стиля, и прочими огрехами, заметными во многих местах. Разумеется, и взгляды на некоторые события, теперь уже двадцатилетней давности, у меня частично поменялись, ушла острота обид, и теперь на некоторые вещи я смотрю легче и даже веселее. Резко поменялся и весь уклад жизни: положение профессора крупного американского вуза с пожизненно закрепленной за мной зарплатой кардинально отличается от положения профессора в России, да и сама американская жизнь несравненно более удобна и устроенна, что изменило само качество нашего существования и дало нам возможность быстро забыть трудности советского бытия, сделало нас мягче и зарубцевало многие сердечные раны.
Тем не менее, после того, как я получил лестное для меня приглашение главного редактора журнала «Континент» И. И. Виноградова передать рукопись для публикации в его журнале, я решил не вносить изменений в структуру текста, не устранять некоторые сюжеты, а следовать совету Тургенева — ничего не менять в том, что написано в молодости. Наверное, так будет правильнее, хотя некоторые частные пояснения мне пришлось, конечно, сделать — они помещены в квадратных скобках и набраны другим шрифтом. Добавил я также несколько сносок.
Закончу одним замечанием общего характера. В свое время, торопясь как можно полнее припомнить фактические события и персонажей, я не предавался размышлениям о том, каковы истоки характеров основных героев моего повествования и в чем причины очевидной общности поведения многих из них. Вносить теперь в текст, написанный как бы из того времени и несущий на себе его печать, сколько-нибудь значительные фрагменты сегодняшних размышлений на эти темы я считаю не вполне корректным и потому ограничусь лишь одним рассуждением.
Большинство героев в этом очерке действительно объединяет некая общая и, я бы сказал, типологически характерная черта — крайняя неразборчивость в средствах при наличии жгучего желания урвать от жизни всё возможное. Моральных препон и нравственных мучений для них как бы не существует, а самоконтроль направлен на достижение только одной цели — не попасться на жульничестве и не оказаться в лапах карательных органов. Всё остальное дозволено, сколь бы дикими не казались их поступки людям другой нравственной ориентации.
Но характер нравственного поведения человека и нравственных ориентиров, которым он следует, в очень большой мере определяется не
Последние комментарии
11 часов 30 минут назад
15 часов 38 минут назад
15 часов 55 минут назад
16 часов 15 минут назад
18 часов 57 минут назад
1 день 2 часов назад