Его выбор (СИ) [Анна Алмазная] (fb2) читать постранично, страница - 2

звон. Внезапный порыв ветра расправил плащ за спиной, как крылья, чуть было не швырнув Рэми на запорошенные кленовыми листьями крыши храма.

«Спокойнее, мальчик мой, — легким ветерком прошелестел где-то рядом голос учителя. — Выбрось из головы все мысли… не бойся, я не дам тебе упасть».

Рэми закрыл глаза, улыбнувшись. Все более крепчавший ветер гладил плечи, бока, бедра, широко раскинутые руки, перебирал волосы, и стоявшему на шпиле храма шестилетнему магу казалось, что он летит. Что все вокруг становится далеким, неважным: Арленар, недавно оглушавший звуками, суетящиеся внизу люди. Теперь город заливала темнота, а люди были похожи на вечно движущиеся неугомонные огоньки. Некоторые ослепляли, если на них смотреть слишком долго. Некоторые отливали медовым блеском, другие — бередили душу красной злостью или черной тоской.

Подчиняясь воле учителя, падали один за другим щиты, врывались в душу неожиданно яркие чувства. Злость. Зависть. Ненависть. А вот и радость… любовь…

Рэми широко раскрыл глаза, почувствовав оглушающую волну страсти, и вновь расслабился, окутанный нежностью. Он пробовал чужие чувства на вкус и не мог насытиться. Вместе с девушкой у храма радовался улыбке молодого архана, вместе c поваренком забился под стул, опасаясь порки за разлитые кошкой сливки. С толпой на рынке он смеялся над ужимками скомороха, растекался по бедным кварталам черным отчаянием. Танцевал с дебютанткой на балу, плакал, с надеждой всматривался в лики богов рядом с хрупкой бледной женщиной. Искрился яростью вместе с избивающим слугу арханом и вместе с богатой дурнушкой завидовал красавице цветочнице. Он потерял себя, слившись с городом. Он был всеми и был никем.

Рэми, вернись...

Зов был тихим. Раздражающим. Возвращаться не хотелось. Ничего не хотелось, только бы растворяться в темной вязи, пробовать на вкус незнакомые чувства. Одно за другим. Горько, сладко, нежно, с легкой кислинкой, остро, обжигающе... как же много. Как же хорошо!

Вернись!

Приказ обжег, зов потянул за собой, разорвав волшебство. Огоньки чужих душ отдалились, собственную — вновь окружили щиты. Стало хорошо и спокойно, показалось, что все вокруг замерло в ожидании и вот-вот пустится в пляс. Опустошенный и чуть ошеломленный, Рэми открыл глаза, счастливо засмеявшись, и город под ногами вновь вспыхнул осенними красками.

Солнце было везде, щедро лило на улицы благословение Радона, и уже казалось совсем невозможным, что кто-то внизу плачет, кто-то завидует, а кто-то ненавидит. Разве можно завидовать? Боги милостивы ко всем, всем дарят солнечный свет. И бедным, и богатым, и красивым, и уродливым.

— Рэми! — позвал Ир.

Рэми обернулся и счастливо улыбнулся до самых глаз закутанному в тонкую золотистую ткань виссавийцу. Чуть взмыв в воздух, мальчик плавно, как его учили, опустился на балкон рядом с учителем и почти вбежал в распахнутую дверь.

— Рэми, не так быстро!

Винтовая лестница, тщательно начищенная, чуть поскрипывала под ногами. Поклонился, улыбнулся мальчику одетый в синий хитон седовласый жрец. Рэми улыбнулся в ответ — один из трех его учителей тоже был жрецом Радона. Он все расхваливал своего господина и повторял, что такие высшие маги, как Рэми, в Кассии редкость. А еще, что они — благословение Радона. И что Рэми должен гордиться своим даром.

Рэми не понимал, как это — гордиться. Он просто радовался жизни, обожал открывать душу волнам силы, когда татуировки на запястьях вспыхивали синим и жгли до боли. А еще любил, когда учителя, как сейчас, разрешали ему снять щиты и почувствовать других. Это было так здорово! Так интересно, что дух захватывало, почти так же интересно, как изучать новое заклятие. Люди такие разные, такие… такие… яркие. Знакомые и незнакомые. Понятные и непонятные.

Но до сих пор ему позволяли открываться лишь в их городском доме, в зале, отрезанном от всего мира щитом встроенных в стены амулетов. И «слушать» разрешали лишь одного-двух. Один раз это был малыш, что еще только-только научился стоять на ножках, другой — странная девчушка с зелеными, как пронзенная солнцем листва липы, глазами. Потом испуганный служка, завистливая, но вовсе не плохая, толстая повариха. И залитый кровью, только что вернувшийся с предела воин, от которого шарахались даже взрослые учителя-виссавийцы.

Рэми выдержал всех, и сегодня его ожидал подарок. Магу позволили ощутить весь город. Хоть на миг, хоть город и радостный, ласковый, в преддверии праздника урожая, а позволили! И Рэми не оглох от чужих переживаний, как предсказывали и опасались учителя. Ему даже понравилось!

И дар ему нравился, если бы только не эти частые сны… скользкая от крови, наклонная каменная стена, на которой никак не удержаться. И льется в спину закатный свет, и опрокидывается ярко-алое небо, и сдираются в кровь пальцы, пытаясь удержаться на краю. Каждый раз соскальзывая в пронзенную алым светом пропасть, с криком на губах Рэми просыпался