Украинская проблема и Россия [Иван Литвиненко] (fb2) читать постранично, страница - 2

учителей, ученых и просветителей для русского государства и общества. Создания в 1632 г. Киево-Могилянская Академия была первым в православном мире учебным заведением университетского уровня и в течение полутора столетий была источником интеллигенции для России.

Украина постепенно втягивалась в орбиту Российской империи с 1654 г. и до конца Второй мировой войны, когда состоялись последние по времени исправления в пользу СССР пограничной линии с присоединением некоторых участков украинской территории.

Однако тяготение России к Украине всегда, с самого основания Московского княжества, было очень сильным. Киев, как столица бывшей Киевской Руси и столица восточнославянского православия, всегда притягивал взгляды московских князей, а потом — царей. С любой точки зрения — экономической, политической, идеологической, религиозной — присоединение к России бывшей великой восточнославянской столицы означало огромный скачок вперед, к цели имперского величия и всеевропейского могущества.

Однако, трехсотлетние усилия с целью объединить русский и украинский народы принесли лишь сравнительно ограниченные последствия, что недвусмысленно признал, в частности, А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»:^[2].

А украинцы? Мы давно не говорим — «украинские националисты», мы говорим только «бендеровцы», и это слово стало у нас настолько ругательным, что никто и не думает разобраться в сути. (Еще говорим — «бандиты» по тому усвоенному нами правилу, что все «мире, кто убивает за нас — „партизаны“, а все, кто убивает нас — „бандиты“, начиная с тамбовских крестьян 1921 года».) (…)

Почему нас так раздражает украинский национализм, желание наших братьев говорить и детей воспитывать, и вывески писать на своей мове?.. Раз уж мы не слились до конца, раз уж мы разные в чем-то (довольно того, что это ощущают они, меньшие!) — очень горько! но раз уж это так? раз упущено время и больше всего упущено в 30-е и 40-е годы, обострено-то больше всего не при царе, а после царя! — почему нас так раздражает их желание отделиться? Нам жалко одесских пляжей? черкасских фруктов?

Мне больно писать об этом: украинское и русское соединяются у меня и в крови, и в сердце, и в мыслях. Но большой опыт дружественного общения с украинцами в лагерях открыл мне, как у них наболело. Нашему поколению не избежать заплатить за ошибки старших.

Топнуть ногой и крикнуть «мое»! — самый простой путь. Неизмеримо трудней произнести: «кто хочет жить — живите!» Нельзя в конце XX века жить в том воображаемом мире, в котором голову сломил наш последний недалекий император. Как ни удивительно, но не сбылись предсказания Передового Учения, что национализм увядает. В век атома и кибернетики он почему-то расцвел. И подходит время нам, нравится или не нравится, — платить по всем векселям о самоопределении, о независимости — самим платить, а не ждать, что будут нас жечь на кострах, в реках топить и обезглавливать. Великая ли мы нация, мы должны доказать не огромностью территории, не числом подопечных народов, — но величием поступков. И глубиною вспашки того, что нам останется за вычетом земель, которые жить с нами не захотят.

С Украиной будет чрезвычайно больно. Но надо знать их общий накал сейчас. Раз не уладилось на века — значит, выпало проявить благоразумие нам. Мы обязаны отдать решение им самим — федералистам или сепаратистам, кто из них кого убедит. Не уступить — безумие и жестокость. И чем мягче, чем терпимее, чем разъяснительнее мы будем сейчас, тем больше надежды восстановить единство в будущем.

Так писал современный русский пророк Александр Солженицын. И дело сегодня не в том, существует ли надежда на восстановление единства в будущем. Для русского народа эта проблема — проблема его собственных интересов, проблема того, может ли быть свободным и морально здоровым народ, именем которого угнетаются другие народы. Здесь уместно вспомнить другое высказывание А. Солженицына, на сей раз — из его «Письма вождям Советского Союза»:^[3]

Потребности внутреннего развития несравненно важней для нас, как народа, чем потребности внешнего расширения силы. Вся мировая история показывает, что народы, создавшие империи, всегда несли духовный ущерб. Цели великой империи и нравственное здоровье народа несовместимы.

А. Солженицын со свойственной ему прозорливостью одним из первых поставил этот вопрос на обсуждение своих соплеменников, и недаром он говорит в первую очередь именно об Украине, понимая, что от того, как в будущем сложатся русско-украинские отношения, во многом будет зависеть судьба не только украинского народа, но и русского народа, русского государства.

Что касается идеи украинской государственности, то она существовала на протяжении более тысячелетия. Киевская Русь — первое государство с центром в Киеве — было разрушено в результате нашествия монголов, как и в результате его