Культура ЦРУ и диссиденты [Роман Роланов] (pdf) читать постранично, страница - 2

в
форме следования по пути получения удовольствия от
развлечений, бывает очень сложно остановить. Непреодолимая тяга к развлечениям так же всепоглощающа,
как неутолима жажда в пустыне, пустыне морального
разложения. Человеку, потребляющему наркотик развлечений, становится ненавистно даже минимальное
порицание своего поведения окружающими. Источник
порицаний воспринимается как личный враг. Таким
образом, снедаемый стремлением к получению наслаждений, человек стремится избавиться не от пагубного
пристрастия, а от свидетеля нравственного падения,
на которого переносится вина за собственное падение.
В глазах свидетеля моральное падение гедониста может
выглядеть тем ужаснее, чем неожиданней оно перед
ним открывается. Оно ещё более ужасающе, если свидетель к тому же и неравнодушен к человеку, который, несмотря на сохранение внешних приличий, в реальности
оказывается безнравственным.
Самое ужасное в духовном падении заключается в
том, что убивая в себе душу, духовное, человек надеется
избавиться от угрызений совести. Но растерзанная, поруганная, втоптанная в грязь, загнанная в угол, душа,
будет мстить телу, постепенно истощая и превращая его
в дряхлый, измождённый каркас.
Мы не можем знать достоверно, в каком состоянии
пребывала душа Оскара Уайльда, когда она «выплеснула» в свет работу, роман под названием «Портрет Дориана Грея», полный противоречий и вероятно случайно, в
момент написания работы, возникших, сомнительных
сентенций; мыслей, пришедших на ум в определённом
состоянии души. Некоторые идеи, озвученные в романе,
свидетельствуют о неустоявшейся психике писателя, его
мечущемся уме и терзающих душу сомнениях.
6

Презирая капитализм и религию, Уайльд правомерно высказывает мнение, что путь познания окружающего мира в эпоху капитализма пролегает через
изучение искусства и через анализ опыта в искусстве
предшествующих поколений, также как и через чтение,
музыку, собирательство произведений предшествующих
эпох. Но уж никак не через получение удовольствий, как
показано на примере главного персонажа романа. Мечущийся ум писателя породил высказывания, которые
требуют осмысления, а некоторые, – и критических замечаний. Не выдвигая в качестве цели высказаться по
существу всех интересных мыслей автора, рассмотреть
некоторые из них требует их этическая значимость.

Внешняя красота для Уайльда – это сомнительное
благо. Хотя этот дар природы ничто полностью не заменит.
Он дан немногим счастливцам. Но они используют его как
возможность утвердиться в мире людей. Красота является бесспорным благом до того самого момента, когда она
начинает использоваться её обладателями для утверждения себя во вред окружающим. Более того, красота и
глупость (недалёкость, посредственность), по мнению писателя, в девяти случаях из десяти, идут рука об руку.
Да, век глупости диктует нам свои условия, делая
внешность объектом эгоистичного использования. Век
бездуховности создаёт возможности использовать внешность для прироста материальных активов, превращая
её в предмет фетиша (преклонения) потребителя. Но это
не значит, что красота и при капитализме не может служить благим целям, целям воспитания в человека чувства прекрасного. Хотя на практике этого, к сожалению,
не происходит.
Рассуждая о внешности, Уайльд заявляет, что,
привлекая окружающих, внешняя красота лишает её
7

обладателя спокойствия. Поэтому для всех было бы безопаснее обладать заурядной внешностью. Но красота –
это дар природы, от которого, к тому же, никто добровольно не откажется. Но уж если она имеет место быть,
то должна использоваться её обладателем не для собственного самоудовлетворения и самолюбования, а для
воспитания в окружающих чувства прекрасного путём
демонстрации скромности и сдержанности.
Уайльд, по всей видимости, нарочно стремиться шокировать неумного читателя заявлением о том, что красота может быть выше гения, и что она делает царями
тех, кто ею обладает. Это высказываемое им мнение является, с одной стороны, реакцией на существовавшую
вокруг него атмосферу неприязни со стороны «добропорядочных» буржуа. А с другой стороны, он отдаёт дань
стремлению подзадорить своих сторонников.
Более всего это заявление выражает то раздражение, которое писатель испытывает в отношении посредственной публики. Красота опасна для тех, кто ею
обладает, и кто не умеет ею эстетически правильно воспользоваться, и притягательна для тех, у кого её нет. Но
сомневаться в том, что писатель не понимал, что гению
не нужна красота, а красивый человек вряд ли сможет
стать гением, не следует.

Смерть неизбежна и Уайльд прав в том, что её приближение надо смягчить. Смягчить мысль о неизбежности её прихода можно попытаться, окружив себя предметами искусства, которыми становятся со временем даже
предметы, используемые в домашнем обиходе,