Экзамены [Вячеслав Васильевич Бучарский] (fb2) читать постранично, страница - 2

сняло как рукой. Ведерников опустил ружье.

— Стреляй же… Стреляй! — злобно закричал Бурнин.

— Дай, Володь! Ну дай… Я не промажу, у меня точняк! — просил Карнаухов.

Капитан Дорофеев вышел на палубу.

— Что, жалко стало? — спросил он, прищурив голубые глаза.

— Молодой еще, — спокойно ответил Ведерников. — Пусть бегает.

— Правильно!.. Нет, это в самом деле так! — возбужденно зачастил Уздечкин. — Я с самого начала так и думал: нельзя, он ведь совсем еще ребенок!

— Сам ты ребенок! Вместе с… — Бурнин не договорил и сплюнул за борт. Он сел на диванчик и отвернулся от берега, чтобы не видеть убегавшего лосенка.

Снова на полных оборотах стучал двигатель. Теплоход отворачивал от берега, чтобы вернуться на фарватер. Чуть сутулясь, Дорофеев стоял у штурвального колеса и всматривался в далекие бакены и вешки. Рядом с ним дымил сигаретой печальный Карнаухов. Кок Уздечкин гремел на камбузе кастрюлями.

Ведерников разрядил ружье, спрятал его в чехол и спустился в кубрик. Там, обессиленный, он лег на свою койку.

«Распустил их Дорофеев окончательно! — думал он, вглядываясь в каплю засохшей краски на низком потолке. — Учебные тревоги не проводит. Расписание вахт постоянно нарушается. Записи в бортовой журнал заносятся нерегулярно… Так нельзя! С такой командой не только план не выполнишь, но и до беды недолго. Но ничего! Скоро все станет по-другому. Порядок на судне — это все! И я наведу здесь порядок!»

Всю первую половину дня, восемь часов подряд, отстоял Ведерников у штурвала. Теперь он имел полное право отдохнуть. Он мог даже поспать. Но не спалось помощнику капитана.

Он поднялся, достал из ящика под койкой черный лакированный чемоданчик, открыл ключиком хромированные замки и, вынув сложенный тетрадный лист, стал перечитывать.

«Начальнику отряда речного транспорта управления строительства ГЭС товарищу Скорину В. П. от помощника капитана т/х «Ласточка» Ведерникова В. М.

Докладная записка

Довожу до Вашего сведения, что состояние трудовой дисциплины на теплоходе «Ласточка» является неудовлетворительным. Члены экипажа не подчиняются приказаниям старших по званию, например моим приказаниям, а капитан тов. Дорофеев К. Н. не принимает строгих мер к нарушителям трудовой дисциплины, из-за чего в коллективе сложилась беспечная обстановка.

В качестве примера могу привести такой случай. Во время стоянки у причала поселка Временный капитан тов. Дорофеев отлучался в Город повидать брата. В его отсутствие рулевой-моторист Бурнин А. Т. напился и был мною отстранен от несения вахты. А утром без моего разрешения Бурнин взял закрепленную за теплоходом мотолодку и во время плавания повредил ее корпус.

Требую применения административных мер, потому что на мои приказания Бурнин А. Т. не реагирует, а капитан проявляет в отношении его ничем не оправданную терпимость».

Уже более четырех тысяч строителей будущей гидростанции жили в поселке Временный. Здесь были школа, клуб, два магазина, почта, аэродром. Поселок состоял из двухэтажных домов, деревянных бараков-общежитий, благоустроенных финских домиков и наспех сколоченных времянок.

Через несколько лет Временному предстояло скрыться под волнами водохранилища, поэтому километрах в пятнадцати, в дикой тайге, вырубили площадку и начали строить постоянный Город, названия которому еще не успели придумать. Там в числе первых энтузиастов жил старший брат капитана Дорофеева Иннокентий.

Вместе с Дорофеевым в кузове грузовика, крепко держась за деревянные занозистые скамьи, ехали шестеро парней и девчат — возвращались с концерта в поселковом клубе. Концерт понравился. Перебивая друг друга, парни и девчата вспоминали то один номер, то другой, громко смеялись и при этом грызли печенье — у каждого в руках было по развернутой пачке. Из-за того, что концерт затянулся, молодежь не успела в поселковую столовую.

Первой предложила Дорофееву печенье бледная сероглазая девушка в платье синего горошка. Когда он отказался, девушка смутилась, лицо ее покрылось розовыми пятнами. Две другие девушки, в джинсах, в тесных свитерках, также пытались угостить угрюмого незнакомца, но Дорофеев упорно отказывался, переживая чувство неловкости.

Молодые скоро забыли о чужаке, а Дорофееву было досадно оттого, что он такой бука. Ему хотелось сделать встречный шаг, как-то сгладить возникшую неловкость. Когда его спутники завели речь о дне рождения Иннокентия Николаевича, он ожил.

— Это вы про Дорофеева говорите?

Ему ответили сразу несколько голосов.

— А вы его знаете? — спросила девушка в платье в синий горошек.

— Это мой брат.

По тому, как приветливы стали обращенные к нему взгляды, особенно Сероглазки в легком, совсем неподходящем для таежных путешествий платье, Дорофеев понял, что его брата здесь уважают. На душе у Дорофеева стало легко, он уже не чувствовал скованности. Ведь он и сам любил