Предай их всех (СИ) [Владимир Мирославович Пекальчук] (fb2) читать постранично, страница - 109

считаю своим не наполовину.

Торубаэль покачал головой:

— Не сможешь, вот в чем беда. Спасение от гибели ценой нашего естества — та же погибель. Нарушить традиции предков — все равно что…

— … дереву оторваться от корней, — кивнул Лорринайнэн, — знаю. Интересно, а что думает об этом тот предок, который надоумил тебя жечь людские поля? Забавно, что предок подсказал тебе способ нарушить традиции предков, ты не находишь?

— Это не нарушение, — возразил Торубаэль, — сжечь поля — это не массовое убийство невиновных…

— Это массовое убийство, только не клинком, а голодом. Да, люди уйдут — и многие из них все равно погибнут.

— Даже если и так, голод — не клинок. На моих руках не будет крови тех, на чьих руках нет нашей крови. И поскольку покойный князь поддержал мой план — я прав, а ты нет.

Лорринайнэн криво улыбнулся.

— По правде, я всегда недоумевал, почему мнение покойного вышестоящего возводится в ранг абсолютной истины. Смерть не делает князя правым — она всего лишь отнимает у меня возможность с ним поспорить…

— Недоумение — оттого, что ты не полностью эльф.

— Может, так оно и есть… Я всегда недоумевал — но принимал и принимаю… Что ж, пусть так. Нам ведь не обязательно устраивать людям кровавую баню собственноручно — достаточно немного изменить план боя, не предупреждая их. Если мы изменим направление нашей атаки и оставим фланг людского войска неприкрытым — чужаки сметут их полк за полком. А мы прорвемся в брешь, которую враг откроет нам, первыми достигнем Обители и княгини — и станем наблюдать, как чужаки крошат людишек. И на наших руках не будет крови тех, на чьих руках нет нашей крови.

Торубаэль чуть помолчал.

— Ну если так — тогда другое дело.

* * *

Келленсилль никогда бы не подумала, что ей когда-нибудь придется утешать человечка, и сама себе удивлялась, что все-таки пришлось. Девочка, которую Трэйкхан Кхейл схватил в ближайшем поселении и приставил к ней в качестве служанки, постоянно тряслась от ужаса, так что княгине поневоле стало жаль это слабое, убогое существо. Правда, девочка-кадорианка не говорила ни на одном языке, кроме родного, а Келленсиль знала всего несколько слов по-кадориански, но ей все же удалось объяснить, что огромные страшные воины — не демоны, и что скоро подоспеют телохранители Келленсилль.

Но ученик чернокнижника — такое же злобное существо, как и Норлаш, только не в пример слабее — который караулил пленниц, стоя возле кареты, тоже понял, о чем княгиня толкует своей невольной служанке.

— Сдается мне, что ваши воины, коль на своем поле боя ничего не смогли, то тут и подавно ничего не смогут, — ехидно заметил он.

— Поговори, пока на мне оковы-душехваты, — одарила его ласковой волчьей улыбкой Келленсилль.

Оба уродца — и ученик, и его учитель — живут только пока княгиня закована в противомагические кандалы… но это не навсегда, и тогда их будет ждать большой сюрприз…

Но на деле все оказалось иначе: сюрприз ждал и Малантуса, и саму Келленсилль: Трэйкхан Кхейл вернулся без Норлаша.

Стоило его мощной фигуре появиться в поле зрения, как девочка-служанка затряслась в ужасе и прижалась к княгине. Келленсиль обычно брезговала прикасаться к людям, но оттолкнуть девочку не смогла.

Гигант подошел к карете и обратился к Малантусу одним коротким словом:

— Проваливай.

— Эм-м-м… прости, великий, что?

Что-то подсказывало княгине, что сейчас нерадивый чернокнижник превратится в мокрое место, но Кхейл неожиданно оказался терпеливее.

— Ты мне больше не нужен, беги прочь, если жизнь дорога, — медленно чеканя каждое слово, произнес он.

Малантус внезапно посерел, а затем прожогом метнулся куда подальше.

Кхейл крикнул что-то своим воинам, а сам полез в карету, которая закачалась от такого веса.

— А где чернокнижник? — спросила Келленсилль на абсолютном.

— Отпустил, — ответил тот.

Княгиня только чуть приподняла бровь:

— Восвояси или со скалы?

Кхейл не ответил.

Кто-то прикрикнул на кучера — кучера и возницы уже научились понимать простые команды «вперед», «стой» и «туда» — и караван тронулся.

Однако вскоре на холме справа показались крохотные фигурки, в которых Келленсиль распознала людскую кавалерию. Правда, чьи именно всадники — не разобрала, слишком далеко даже для ее острого зрения. Хотя, скорее всего, это кадорианцы.

А кавалеристы, заметив караван, принялись спускаться с холма на равнину и парой минут позже уже неслись наперерез, разворачиваясь в широкую цепь.

Эту местность Келленсилль знала. Впереди узкое ущелье, очень короткое, даже не ущелье, а седло между двумя высокими холмами. И караван явно успеет туда раньше, потому что огромные воины принялись подгонять возниц, а те — животных.

В узком бутылочном горлышке против воинов Кхейла драться, скорее всего, невозможно, и Келленсилль мысленно пожелала всадникам благоразумия не соваться в проход на верную смерть.

Кавалеристам