Всемирный следопыт, 1928 № 02 [Виталий Валентинович Бианки] (fb2) читать постранично, страница - 2

вперед. В трогательных заботах об. удобствах» осужденного американские святоши снабжают его не только монахом и врачом, но еще и креслом, на котором, как уверяют эти ханжи, можно умереть «довольно приятно и безболезненно» (сожжение заживо — без дыма и огня!). Далеко ушла техника за сто лет!

Электрическое кресло, вот — высшее достижение мрачного гения капиталистической культуры… Мы все помним о Сакко и Ванцетти, помним, что их страдания длились долгие годы, а агония — не секунды, как утверждают услужливые спецы дяди Сэма, а долгие, мучительные минуты.

Электрическое кресло — подлейший маскарад, где под лживой личиной «гуманности» скрыта хищная сущность зверя, забавляющегося с жертвой, прежде чем прикончить ее. Но не только забавляющегося: кресло символизирует тот факт, что в руках капитала — всемогущая техника, что буржуазное правосудие одним нажимом кнопки способно уничтожать своих классовых врагов: кресло должно устрашать, и достигает этого вернее, чем петля и гильотина…

Автор печатаемого нами — необычайного по силе — рассказа не коснулся этой, самой существенной стороны вопроса. Но он хорошо показал, что кресло дяди Сама — страшное и гнусное орудие. Автор пытается вступить в борьбу с ним при помощи… увы! — лишь фантазии…

И если за рубежом СССР этот рассказ способен «взволновать общество», пробудить к борьбе одних, напугать других, — то наш читатель, прочтя «Остров казненных», скажет: «Не то делает Сарра Ушерс: надо не с креслом бороться, а с теми, кто его поставил…».

-------

I. Автомобиль с трупами казненных.

Автомобиль похоронного бюро «Pieta» бешеным темпом мчал свой жуткий груз по темному шоссе, тянувшемуся вдоль берега Гудзона от Оссининга до Территоун. Ветер вздымал клубы пыли. Вдали изредка вспыхивали молнии. Со стороны Джерсея стремительно приближалась гроза.

Внезапно ветер стих. На противоположном берегу широкой реки в окнах погасли огоньки.

Ярко освещенный пароход «Гопатконг» плыл вверх по течению, в сторону Кингстона, в штате Нью-Йорк. С палубы доносились стонущие звуки банжо^[1]). Музыка сопровождалась заунывным пением негров.

Шофер похоронного автомобиля ускорил ход машины. Он хотел прибыть в Территоун до начала грозы. Его спутник крепко спал, отрывисто всхрапывая.

В воздухе пронесся резкий свист и завывание ветра — предвестники несущейся с гор грозы.

Яркая молния пронизала ночную мглу. Грохочущие раскаты грома потрясли воздух и землю. С темного неба полились потоки дождя. Возбуждение молодого шофера перешло в смятение и ужас. Ему казалось, что лежавшие позади него в гробах преступники, которые только два часа назад покончили на электрическом стуле свои счеты с жизнью, пробудились от вечного сна и грозными окриками гнали его машину вперед. Он ухватился за рукав своего соседа.

— Зачем ты меня теребишь? — рассерженно сказал спутник шофера. — Чем тебе мешает гром? Он ведь не разбудит наших пассажиров. С ними дело кончено. Я видел их всех троих перед, тем, как над ними закрылась крышка гроба.

— Да помолчи же ты, пожалуйста!

— А ты здорово трусишь, парень! Тебе следовало бы быть шофером у богатой молодой леди на Пятом авеню, а не возить покойников.

У шофера забегали мурашки по спине. Позади него в черных ящиках лежали казненные преступники, которые в одиннадцать часов ночи вышли на последнюю прогулку; спустя полчаса они были уже мертвы, а в два часа ночи их трупы погрузили на автомобиль.

Шофер похоронного автомобиля ускорил ход машины… Яркая молния пронизала ночную мглу, и с темного неба полились потоки дождя…

Трое убийц… На их совести было несколько человеческих жизней. Они спокойно проникали на виллы Лонг-Айленда и убивали всех, кто служил помехой их планам.

Молодая девушка, невеста младшего из троих, случайно открыла, кто был ее жених, и выдала его и его товарищей властям. А теперь они все трое лежат в гробах на автомобиле.

Буря, сопровождаемая беспрерывными молниями, гулкими раскатами грома и ливнем, бушевала вовсю. Грозовые тучи налетали друг на друга и старались превзойти одна другую. Вдали замелькали огоньки крайних домов Территоуна. Вспышки молнии освещали призрачные силуэты низко склонившихся под грозой тополей.

Машина остановилась на полном ходу. Сигналом послужил свет автомобильного фонаря с рефлектором.

К шоферу подошел человек в резиновом плаще.

— Вам выдали их?

— Точно так, мистер Реддинг, — ответил спутник шофера.

— Олрайт, следуйте за моим автомобилем! — с этими словами он повернулся навстречу ветру, и через минуту обе машины двинулись дальше.

Гроза прекратилась еще до того, как они достигли Нью-Йорка. Из-за обрывков туч выглянула луна. Жидкая грязь, скопившаяся в выбоинах мостовой, обдавала автомобили фонтанами брызг. Улицы Нью-Йорка были пустынны. Поздние гуляки и