Черное платье [Мария Шкатулова] (fb2) читать постранично, страница - 6

звучит, как название должности.

— Это почти так и есть! Ты бы видела, как они себя здесь носят! А на самом деле… точно так же считают копейки, как и мы, техсостав. Хотя денег у них в десять раз больше.

Тем временем машина как-то незаметно оказалась в городе. Они ехали по довольно широкой и маловыразительной улице, по обеим сторонам которой росли высокие платаны. Проехали мимо огромного бетонного сооружения за металлической оградой, напоминавшего скорее огромных размеров дзот, и Лена сказала, что это российское посольство. Потом машина свернула влево, выехала на небольшую площадь, где Наташа успела разглядеть ресторан и напротив него — небольшую бензозаправку, сделала еще один поворот и оказалась на узкой улочке, в конце которой, в проеме между домами, Наташа с восторгом увидела верхний ярус Эйфелевой башни.

— Это — рю де ля Тур, улица Башни, — сказала Лена. — Здесь мы с тобой будем жить.

Она притормозила, повернула направо и въехала в подземный гараж, расположенный под одним из домов.

Наташе все казалось необычным: погруженный в полную темноту гараж (его этажи уходили глубоко под землю); поблескивающие в темноте бетонных боксов красивые автомобили; маленький лифт, обитый изнутри мягкой ковровой тканью, в котором они прямо из гаража поднялись на четвертый этаж, где жила Лена и где пришлось зажечь свет, так как в коридоре было совершенно темно.

Квартира оказалась небольшой, с крошечной кухней, где едва мог поместиться один человек, но в остальном напоминавшей московскую — наверное, за счет типовой стенки и давно вышедшего из моды старого советского дивана.

— Вот, — сказала Лена, показывая на стоящую в углу раскладушку. — Взяла у коменданта специально для тебя. Очень удобная, с матрасом. Располагайся.

Наташа кое-как побросала свои немногочисленные пожитки на полку, которую Лена освободила для нее в шкафу, и подошла к окну, выходившему в небольшой, но очень симпатичный закрытый дворик с тщательно выметенными асфальтовыми дорожками и аккуратно подстриженными газонами. Стены соседних домов были увиты плющом, поднимавшимся до самых крыш.

Потом Наташа приняла душ в красивой Ленкиной ванной кремового цвета, заставленной заманчивыми пузырьками и баночками, надела ее пушистый махровый халат и блаженно растянулась на диване:

— Поверить не могу…

Лена накрывала на стол.

Через час появилась жена дипломата, оказавшаяся энергичной сорокапятилетней брюнеткой с гладко зачесанными волосами и большими золотыми серьгами в ушах. Наташа с аппетитом поужинала и даже немного захмелела, выпив почти полбутылки розового вина. Откинувшись на спинку стула, она рассеянно слушала рассказы Ленкиной гостьи о недавно купленных тряпках. Впрочем, разговор довольно быстро изменил направление, и Наташа, с изумлением вслушиваясь в речь Нины Гавриловны (так звали гостью), вспомнила об обещанном Ленкой уроке здравомыслия.

— Леночка, — говорила та покровительственно, — мы здесь живем четвертый год, и это наша третья командировка, и, как вы догадываетесь, не последняя, потому что Ивана Степановича очень ценят в МИДе… При этом я никогда не позволю себе купить первое попавшееся молоко или яйца. Я иду в один магазин, где молоко стоит пять франков двадцать сантимов, потом в другой, где оно на пятнадцать сантимов дешевле, а в третьем, оказывается, его можно купить за четыре восемьдесят. Не смейтесь: на одном только молоке много не сэкономишь, но вы же берете много продуктов? А я и вовсе покупаю на четверых, представляете? Сорок сантимов сэкономишь на молоке, пятнадцать на масле, семь на яйцах, а всего за одну ходку — франков двадцать чистой экономии.

Наташа подумала: «Она сумасшедшая».

— А теперь посчитайте, — продолжала жена дипломата. — В магазин вы ходите не меньше трех раз в неделю, то есть в месяц двенадцать раз. Умножьте двадцать на двенадцать, получится двести сорок франков. И это за месяц! А за год? Почти три тысячи франков! Это же стоимость хорошего пальто или нескольких пар обуви. А вы говорите — ерунда! — В ее голосе звенело настоящее торжество.

«Лучше быть нищей, как я, чем иметь такое в голове», — подумала Наташа и зевнула.

Они выпили еще вина, и беседа приняла более игривый характер.

— Вы представляете, Нина Гавриловна, — затараторила Ленка, — эта дурочка познакомилась в самолете с красивым французом и не закадрила его.

Жена дипломата смерила Наташу взглядом, который означал что-то вроде «Где уж ей, бедной!», и тут же рассказала поучительную историю из собственной жизни — о том, как до замужества за ней ухаживал венгр. («Такой интересный мужчина!»), который учился в МГИМО и дарил ей цветы, но она предпочла ему своего Ивана Степановича и ничуть об этом не жалеет.

Наташа не выдержала:

— Не пора ли нам взглянуть на Париж?

Все засуетились и встали из-за стола. Нина Гавриловна церемонно попрощалась, сказав, что ей надо идти кормить мужа и дочерей, и подруги, попудрив носы, вышли из