Пожалей меня, Голубоглазка [Ксения Иллюзия] (fb2) читать постранично, страница - 2

картину возле подъезда, но если он не убедится, что там все в порядке, то не сможет ничего делать дальше, как бы ни был уверен в обратном.

Он открыл окно.

Старое, с облезшей краской, оно немного воспротивилось, скрипя и заедая в шпингалете, но Костя оказался настойчив. Открыл, высунулся по грудь и громко выругался. Фигурка уже не сидела — спала, лежа на боку, возле скамьи, отдавая остатки своего тепла холодной земле.

— Ну какого же хрена! — Костя быстро закрыл окно и выбежал, как был: в тапках и раздетым, на улицу, кляня погоду, равнодушных людей, позднее время и себя. Знал ведь, чувствовал, что этим закончится! Нет чтобы настоять сразу, так куда там…

Выбежав, кинулся к лежащему телу и поднял на руки. Господи, да здесь живого весу — кило тридцать, не больше. Не удивительно, что чахоточник. Вернувшись в квартиру, отнес на диван, в самую маленькую из комнат, притащил подушку и одеяло из своей, укрыл, подложив под голову мягкое перо. Пусть согреется, а когда отпустит — проследит, чтобы принял ванну и выпил грог. Дай бог, температуры не будет.

Когда укрывал, приспустил шарф и замер взглядом на пухлых, четко очерченных и сочных, как спелая вишня, губах. Указательный палец, зацепившись за влажный от дыхания мохер, дернулся. Мужчина провел подушечкой по невероятной гладкости, повторяя контур и до колик желая попробовать, так ли вкусны, как кажутся, эти "ягоды".

— Не-ет, ты не парень, — прошептал. — А я лопух.

То ли его слова, то ли тепло, то ли что ещё послужило пробуждению девушки, но глаза её открылись и уставились прямо в его. Четко, одним движением ресниц "выстрелили" в зрачки, доходя до мозга.

Где-то в затылке зазвенела струна, а хриплый голос сказал:

— Я, кажется, знаю теперь, куда падают звезды.

Костя был настолько потрясен, что спросил, не думая, напоминая зомби:

— Куда же?

Глаза не отрывались — смотрели не мигая, пронзая его насквозь. Струна звенела все громче.

— За горизонт. Всегда далеко за горизонт. Так уж у них заведено.

— Правда?

— Да. Только там их можно найти и исполнить свою мечту. Теперь ты понимаешь, почему люди путешествуют? Они ищут звезды.

Костя ничего не понимал. Он смотрел на девушку, бывшую парнем до снятия шарфа, и чувствовал себя долбаным Буратино. Не день сегодня, а сказка, бл*дь, какая-то! Отсосный мультик прям!

Он наклонился, делая над собой усилие, и коснулся губами её лба.

Все встало, наконец, на свои места. Она бредила.

*****

В комнату нельзя, — донесся издалека знакомый голос.

— Наряд полиции прячешь? — этот был уже не знакомым, отрывистым и грубым.

— Чего мелочиться? Всю её, родимую.

Чей-то смех. Такой же отрывистый, как и голос.

— Показывай товар.

Что-то задвигалось, зашуршало. Все звуки доносились сквозь вату будто, были не совсем четкими. Это мешало.

— Как обычно?

— Обижаешь.

— Ладно. По одной? Так сказать, за успех мероприятия?

— В следующий раз адрес будет другим.

— Засветиться боишься?

— Предохраняюсь, бл*дь.

— Да ладно тебе, не мальчик — понял.

Какие-то хлопки и снова смех.

— Здесь товара больше не будет, не заходи.

— Говорю же, понял. Заведённый ты какой-то сегодня. Может, в комнате дело?

— Сестра там моя. Больная. Подозревают туберкулез, открытую форму. Лучше не суйся.

— Бр-р… Гадость какая.

— Не гадость. Сестра.

— Да я о болячке. А если заразишься?

— Что бог даст…

— Дурак ты. Давай, что ли? Глядишь, напоследок…

Она не знала этих двоих и знать не хотела, хоть голос первого и был знаком. Все, что она хотела, — открыть глаза и исчезнуть, уйти, скрыться. Где она? Почему не может двинуться? Опять происки отчима?

Хлопнула дверь, щелчок замка — плетью по нервам. Шаги. Кто-то подошел близко, стараясь не дышать. Кто?

Теплая рука коснулась лба, и стало сразу тепло всему телу. Словно обернули в одеяло.

— Температура спала… Теперь точно поправишься, — голос того, первого. Приятный, родной какой-то. Странно…

Губы почувствовали холод.

— Надо выпить, это бульон. Совсем немного, пару глотков. Один, ну?

Она постаралась открыть рот, и получилось. Внутрь проскользнули масляные капли, сразу попав в гортань и дальше, в желудок. Она не успела даже сделать глоток, как ощутила теплоту в шее и груди. Бульон смазал стенки пищевода живительным бальзамом, но спустя несколько секунд, когда мозг отдал команду почувствовать вкус, её затошнило.

— Тише, ты молодец, но надо потерпеть чуть-чуть всего. Вот так… Ложись.

Рот вытерли чем-то мягким, прикасаясь осторожно, но уверенно.

— Ты скоро поправишься, обещаю. Не зря же столько времени ухаживал за тобой, — тихий смех. — Должна будешь.

Она постаралась улыбнуться, но как только смогла это сделать, поняла, что осталась одна. И тут желание увидеть своего ангела-хранителя накрыло такой мощной волной, что стало больно. Она постаралась сосредоточиться, концентрируя